В очередной попытке повлиять на ситуацию здание предложили в качестве предмета исследования программы "Городские практики". Это федеральный проект, существующий с 2020 года, который колесит по России, показывает на практических кейсах и учит в теории, как делать города лучше. Темой 2023 года как раз выбрано промышленное и культурное наследие.
Одним из экспертов интенсива, который проходил в Омске в сентябре, выступила петербургский архитектор Анна Руденко, соавтор нескольких проектов сохранения и приспособления объектов культурного наследия под современное использование. Она стала гостьей видеоподкаста "Зерно архитектуры", совместного проекта "Омск Здесь" и сети кофеен Skuratov Coffee, который ведёт дизайнер Алина Бегун. Говорили о пивзаводе, о сносе и путях выхода из сложных ситуаций, об инвесторах и неожиданных решениях.
Гостья подкаста Анна Руденко
- В Омске я в первый раз. У меня была короткая "пробежка" по городу года четыре назад, когда ехали на машине с отцом из Екатеринбурга в Новосибирск. Но, к сожалению, ехали в ночи и где-то по окраине, поэтому впечатления не сложилось. А поездка [в рамках "Городских практик"] уже даёт возможность погрузиться в контекст города, в том числе в его историческую часть.
В Новосибирске (родной город архитектора, - прим. ред.), конечно, говорили про Омск, потому что он находится в непосредственной близости. Это промышленные города, которые, по сути, в 20 веке развиваются практически параллельно. Но Новосибирск - это административный центр (Сибирского федерального округа, - прим. ред.), а у Омска чуть-чуть другой контекст, связанный с тем, что он всё-таки не стал им в 20 веке ("белый" период Омска, - прим. ред.). Судя по тому, что я вижу вокруг себя, это действительно похожие города и по масштабу, и по объёму, но каждый со своими особенностями.
И знаете, Омск же основан в 1716 году и как будто бы больше по своей истории ближе к Санкт-Петербургу, основанному примерно в то же время, в 1703-м (с такой же имперской отсылкой в Омске появился один любопытный памятник, - прим. ред.). Причём оба города выросли на крепостях, которые воздвигали в связи с внешнеполитическими обстоятельствами на торговых путях. Только один являлся столицей империи, а другой был, так скажем, на окраинах, исследовательским городом. В этом плане Омск сильно отличается от Новосибирска, его история гораздо богаче и интереснее, Новосибирск в этом плане очень молодой.
Пивзавод невозможно не заметить
Готовясь к поездке, я смотрела и на пивзавод, и на территорию вокруг него. Когда я ехала из аэропорта, мы проезжали по транспортной развязке, с которой можно очень хорошо увидеть этот завод. Он радикально выделяется среди фоновой застройки. Проехать по этой развязке и не увидеть завод, просто невозможно.
В рамках страны такие промышленные постройки встречаются довольно часто, это типичный пример промышленной архитектуры начала 20 века. Но для Омска это действительно очень значимый объект. Он уже сейчас обращает на себя довольно много внимания, и хочется его включать в контекст города.
В этом плане вспоминается цитата архитектора 20 в. Ле Корбюзье о том, что в любом случае объекты культурного наследия нужно сохранять, но они не должны мешать развитию города, не должны становиться препятствием для этого развития. Поэтому крайне важно их включать в городскую среду, даже если это требует компромиссных решений. Таких пятен в городской среде должно быть меньше. И по заветам того же Ле Корбюзье, их нужно включать как можно скорее, иначе они станут просто жертвой этого развития. Нельзя сказать, что развитие - это плохо, развитие - это прекрасно. Но объекты, находясь в таком состоянии, могут утратиться.
Ожидание практического эффекта
За 4 дня [в случае с омским интенсивом] невозможно разработать проект, который действительно получит какое-то практическое применение или реализацию (об этом, кстати, говорил и омский известный архитектор, решивший поучаствовать в программе, - прим. ред.). Здесь важно говорить о том, что это в первую очередь учебная программа, чтобы дать людям возможность познакомиться с тем, как с этим работать.
Но здесь ещё важно отметить, что одна из целей программы - это формирование сообщества. То есть мы все прекрасно знаем, что у нас есть там градозащитники и так далее. Они кучкуются своими группками. Но когда на программу приходит 50 человек, это уже представители разных сообществ. Они знакомятся друг с другом, понимают, что они не одиноки, начинают расширять свои взаимодействия.
Важно сформировать некое общественное видение, чтобы дальше его транслировать на более высокие уровни, в том числе, может быть, привлекать те же самые инвестиции. Но сначала надо понять: а что город вообще хочет от этого пространства?
Всегда, когда мы решаем этот вопрос, мы начинаем с низовых инициатив, с сообщества. Дальше, надеюсь, то, что придумается "Городскими практиками", возьмётся в разработку администрацией, может, появятся другие интересанты. Главное - привлечь внимание, чтобы этот диалог начал формироваться.
Басня про лебедя, рака и щуку
В Москве достаточно активно развито меценатство. ГЭС-2 (культурное пространство в здании бывшей электростанции, - прим. ред.) - это чисто меценатский проект, который вообще никак не нацелен на окупаемость. Это чисто "вау" и социальный эффект. В Питере есть такой пример реновации промышленной территории - "Новая Голландия". В самом центре целый остров. Это тоже чисто меценатский проект. Да, это классно, это то, что можно посмотреть и вдохновиться, но ситуация в регионах другая <...>.
Примеры реализованных проектов - ГЭС-2 и "Новая Голландия"
Как наладить механизм, чтобы всё сложилось и заработало, очень сложно сказать. Это не работает нигде. В Петербурге не всё гладко с точки зрения приспособления объектов культурного наследия, в Москве, везде. Волшебной пилюли здесь нет.
У нас есть градозащитники, сообщество, скажем так, низовые инициативы. У нас есть архитекторы, конструктора, про которых все забывают, хотя именно эти люди оценивают и реализовывают в итоге проект с технической точки зрения. У нас есть городская администрация, у которой есть свои интересы и свои планы развития города.
Самое главное, что ни один из этих участников не может реализовать проект самостоятельно, потому что ни у кого из них нет достаточного количества средств. Крайне важно научиться привлекать инвестиции. Частные, государственные или через концессионные соглашения. Даже чтобы сделать арт-кластер, нужно как минимум сделать обследование и проект противоаварийных работ.
Многие считают, что инвесторы такие плохие, хотят денег заработать. Но, как правило, плохие инвесторы на такие проекты не приходят. Если человек принимает решение заниматься объектом культурного наследия, его надо понять, помочь реализовать объект: получив прибыль, он может взяться за другой. Важно эту балансировку правильно откалибровать.
Все должны договориться между собой, потому что мы прекрасно понимаем, что у инвестора основная задача - заработать как можно больше денег. Его можно понять, иначе зачем ему этим заниматься. У администрации - свои планы. У комитета по охране - сохранить наиболее подлинный объект. У горожан тоже свои потребности - трансформации объекта или, наоборот, ничего не трогать.
Одними из главных переговорщиков, как мне кажется, выступают архитекторы, которые начинают с этим работать. Они ищут связь между трансформацией, историей места, привязкой общества к этому объекту, интересами администрации и помогают не прогореть инвестору.
Включение объекта "по-быстрому"
Когда мы говорим о проектах приспособления и включении памятников в городскую застройку, важно понимать, что это очень затратный вид работ. Это очень сложно, это требует большого количества специалистов, согласований, большего объёма проектной и научной документации.
Если мы говорим о креативных кластерах, о художественных галереях и так далее, это простой и относительно дешёвый путь, чтобы быстро включить объект. Потому что там зачастую не нужно проводить работы именно по реконструкции, достаточно "отделаться" капремонтом и как бы вычистить этот объект. Сегодняшняя мода на лофтовые пространства тоже не требует больших вложений, чтобы привести это всё в порядок.
А если говорить о какой-то другой общественной функции - полноценного музея, или полноценного офисного пространства, или чего угодно, то это всегда проектная документация, полный комплекс реставрационных работ, экспертиза. Отсюда же вытекают все проблемы с конструктивом, усилением фундаментов и так далее.
Мы уже видим совершенно другой уровень сложности и тайминг реализации проекта. Поэтому так много креативных кластеров и арт-галерей. Это сравнительно просто, доступно, удобно и позволяет быстро получить эффект. Дальше эти все кластеры имеют возможность трансформироваться во что-то другое.
Расхожая в сети шутка о том, что арт-пространства становятся типичным наполнением заброшенных объектов. На картинке, кстати, изображён завод в Сысерти под Екатеринбургом, действительно ставший точкой притяжения. О нём пойдёт речь в следующем выпуске подкаста
Я участвовала в работе над бывшим комплексом зданий водоканала, который находится напротив крейсера "Аврора" в Петербурге. У него нет статуса объекта культурного наследия. Инвестор хотел "примерить" территорию для своей личной арт-галереи. Мы её примерили, инвестор решился и развивает там свой культурный центр.
Чем лучше ты знаешь, как устроено охранное законодательство в России, тем лучше ты можешь в нём ориентироваться, тем более грамотные решения можешь предложить. Тем более у нас не такой плохой закон, как кажется. Это, мне кажется, один из самых лучших и проработанных законов в мировой практике с точки зрения сохранения наследия. У него есть свои перекосы, но не страшные, так скажем.
Включение объекта "по-хитрому"
В моей практике было развитие пространства Seno на Сенной площади в Санкт-Петербурге. Человек, принимая решение взять в аренду объект культурного наследия, сначала хочет его оценить. Для этого он нанимает архитекторов, которые разрабатывают ему предварительную концепцию. По ней мы оцениваем, сколько полезной площади есть, какие предметы охраны, какие ограничения, какая типология здания, что можно туда погрузить.
Конкретно на Сенной изначально это был комплекс промышленных складов, выявленный объект культурного наследия. Занимаясь примеркой, мы поняли, что в этом районе можно реализовать офисное пространство. Но Петербург настолько живой, что офисное пространство очень быстро превращается в пространство для развлечений.
Работая, например, в "Студии 44", долгое время мы занимались проектом квартала Сета Солберга. Там вообще совершенно другая история. Это промышленный квартал, который расположен в самом центре Выборга, но в 2013 году начался его несанкционированный снос. Просто приехали экскаваторы и начали всё сносить. Вышли активисты с баррикадами, и дальше на протяжении семи лет объект был просто заморожен. В студию обратились со стороны государства (Фонд инвестиционных строительных проектов Санкт-Петербурга, - прим. ред.) с заказом на восстановление квартала и приспособление его для современного использования.
Это был очень тяжёлый проект. Посадить в двух-трёхэтажную застройку полноценный театр с колосниками (решётчатый потолок сцены, - прим. ред.) - это задачка непростая. Причём там были очень интересные вещи, когда мы понимали, что стены возводим вообще заново, по конструктиву они соответствуют 21 веку, но заморочились, чтобы окна были утоплены на историческое расстояние. То есть, чтобы, когда ты идёшь по улице, не было ощущения, что фасад плоский. Применялись некие технические фокусы, чтобы сохранить дух места. При этом внутри это совершенно новое пространство.
Но здесь важно понимать, что это государственный заказ. Соответственно, там было чуть проще. Мы не думали о том, как нам это окупить. Мы просто выполняли техническое задание.
Снос вместо восстановления
Такие ситуации случаются. Они болезненныеболезненные, но обычно очень взвешенные. По крайней мере, судя по тем, с которыми мне приходилось сталкиваться. Бывают и необоснованные, когда просто сносят всё, и вроде как никто ничего не видел, ничего не знает, объект сам завалился. Но в моей практике такого не было
Конечно, мне, как специалисту, занимающемуся наследием, крайне сложно принимать такие решения [о нерациональности сохранения объекта в исконном виде]. Это прямо боль. Но иногда это приходится делать, когда мы понимаем, что иначе никак. Мы ни инвестору ничего дать не можем, ни городу, ни администрации. Когда у нас нет интересанта на объект, а нужно решить какую-то градостроительную задачу, будь то строительство развязки или что-то ещё.
Если же мы понимаем, что этот объект действительно ценный и уникальный, то тогда мы можем его законсервировать, скорее всего, за счёт города и оставить. Наверное, в какой-то степени даже сделать из него музейное пространство и как-то поменять планы развития города, перенести ту же самую развязку и так далее. Но если мы видим, что таких объектов уже десятки в городе, в них нет уникальности, например, складское сооружение 20 века, и у нас целый район этих складских сооружений, то здесь, конечно, надо поставить в приоритет развитие города.
Если район маргинальный, у него нет уникальности, смысл [держаться за его сохранение]? Это такой вопрос, над которым стоит порассуждать всем. Чего мы хотим? Оставлять какие-то руины, заброшки? Или мы всё-таки хотим создавать вокруг себя какой-то новый лучший мир?
Важно искать баланс и быть в адеквате. Важно развивать гармонично город, чтобы в нём было и наследие, и комфортная городская среда одновременно. Без перекосов <...>. Должна быть большая воля в этих вопросах, когда город понимает векторы своего развития. Здесь важно прислушиваться к жителям, чего они хотят. Но опять же слушать надо всех, а принимать решения, основываясь на разных точках зрения.
Что в итоге накреативили участники "Городских практик" для омского пивзавода, смотрите здесь. Другие материалы про историю и архитектуру зданий публикуем в проекте "Короче, Омск", а все видеовыпуски подкаста "Зерно архитектуры" - вот тут. Какие любопытные проекты подглядеть не со столичными бюджетами, ищите в нашей подборке в части 1 и части 2.
Фото: архив "Омск Здесь", скриншоты видеоподкаста "Зерно архитектуры"
