В Омской области вводят ограничения из-за широкого распространения коронавирусной инфекции. Насколько они эффективны, покажет время. Мы же решили пообщаться с людьми, которые побывали в красной зоне и смогли победить вирус. Однако все они отмечают: если бы работа врачей не была слаженной и профессиональной, финалы их историй могли бы быть совсем другими.
История Екатерины
Омичка Екатерина Токмакова заболела прошлым летом, когда все боялись коронавирусной инфекции, но толком никто о ней ничего не знал, - в июле 2020 года. Высокая температура, невозможность вдохнуть полной грудью, кашель и дурнота в домашних условиях даже с назначенным терапевтом лечением становились всё сильнее. Пришлось вызвать скорую и согласиться на госпитализацию в МСЧ № 4.
- Заразилась тогда не только я, но и мой муж. Подозреваю, что вирус мы подцепили у приезжего из Москвы. Начиналась болезнь с симптомов ОРВИ - першение в горле, резкий скачок температуры. Потери нюха не было, было изменение вкусовых ощущений, а температура держалась в течение трёх недель. Когда я поняла, что не могу дышать, решила, что тянуть больше некуда. Медики скорой помощи замерили сатурацию - 85. Тогда приёмное отделение было переполнено, на МСКТ стояла огромная очередь, но меня приняли, определили в палату. По всем симптомам, результатам обследований и томографии лёгких - это было то самое заболевание, которого все боялись.
Екатерину определили в красную зону, где она впервые увидела людей в "скафандрах". Это защитный костюм, который закрывает медицинского работника полностью, и в котором медики ходят на протяжении всего дежурства, независимо от температуры воздуха в помещениях и от своих желаний поесть или элементарно справить естественные потребности.
- Я не представляю, как дышали девушки-медики, которые нас встречали в приёмнике - в июле 2020 года в Омске была сильная жара. Работали они по несколько часов. Все пациенты моей палаты были госпитализированы в один день с разницей в несколько часов. Все шесть человек были в тяжёлом состоянии, не могли самостоятельно встать, ходить, все на капельницах, при этом медперсонал к нам заходил каждые 15 минут: проверяли сатурацию, подачу кислорода, температуру, при необходимости ставили жаропонижающее, капельницы, корректировали питание, просто подбадривали разговором. Было столько внимания со стороны медиков, что для меня, не раз за свою жизнь лежавшей в разных больницах, такие внимание и забота персонала были приятным шоком. Ведь надо было учитывать, в каком режиме и напряжении они работали всё это время.
Лечащий врач этой палаты знала о своих пациентах всё, помнила все назначения, предупреждала, какие могут возникнуть побочные эффекты и что делать в таких случаях. Екатерина отметила, что в то время врачи ещё толком не понимали, как лечить новую инфекцию - общие рекомендации были, но ведь у каждого человека свои особенности, хронические заболевания, реакции на медикаменты.
- Врач тогда нас открыто предупреждала, что могут быть непредвиденные проявления болезни, непрогнозируемые побочные эффекты, но они, медики, очень хотят нам помочь выкарабкаться. У меня открылась жуткая реакция на антибиотик, и пришлось экстренно подбирать ему замену. Скакали давление и температура, голова болела адски, я не могла сама пройти и двух метров - одышка была такой, что я в моменты, когда воздуха катастрофически не хватало, мысленно прощалась с родными и близкими. Сегодня я вспоминаю этот страшный период со слезами на глазах. Если бы не профессионализм врачей, медсестёр, персонала медсанчасти, сегодня у моих детей могло бы не быть матери. То, что они делали в защитных костюмах, попадая в тончайшие вены иглами капельниц, надев две пары перчаток, как находили слова поддержки, которые возвращали желание бороться и жить, это бесценно. Уверена, медики делают всё, что в их силах, для спасения людей.
Сегодня Екатерина ведёт привычный образ жизни. Недавно снова перенесла злополучную инфекцию, но в этот раз течение болезни было в лёгкой форме, вероятно, помогла вакцинация. Она уверена, что сегодня, когда вводятся ограничения, нужно ответственно отнестись к тому, чего просят от омичей медики - избегать скопления людей, а при проявлении симптомов ОРВИ оставаться дома, чтобы не добавлять врачам работы и не рисковать собственной жизнью.
История Татьяны
Татьяна - журналистка одной из старейших газет региона, в больницу с коронавирусом попала внезапно. Прививку поставила, но, видимо, именно в тот момент, когда вирус только попал в организм - анализы, сделанные за несколько дней до вакцинации, заражения не показали.
- Я веду активный образ жизни, человек достаточно спортивный, и недавно, проходя диспансеризацию, услышала от врача, что ёмкость лёгких у меня выше нормы. Наверное, этот фактор мне помог победить болезнь. Но то, что я пережила, попав в красную зону, не пожелаю никому.
Мама двоих детей, как и героиня предыдущей истории, сначала лечилась дома, выполняя назначения участкового врача. Когда состояние было таким, что дышать самостоятельно было практически невозможно, попала МСЧ № 4. И спустя почти полтора года после выписки Екатерины, Татьяна подтверждает её слова - врачи, работая в режиме нон-стоп, в высочайшем напряжении умудряются не терять человечности и сострадания к тем, кто оказался в красной зоне.
- Знаете, врачи не чувствуют себя героями. Они говорят, что выполняют свою работу. Но у меня не хватит слов, чтобы рассказать, как они борются за каждого пациента, делают всё, чтобы не переводить на аппараты ИВЛ, где к течению болезни могут присоединиться другие негативные факторы. Я писала о своём пребывании в красной зоне в социальных сетях, и мне говорили, что врачи знают о моей профессии и делают всё, чтобы у меня не было посыла публиковать что-то плохое про их работу. Но уверена, что это не так. Ко всем пациентам, независимо от их профессии, социального статуса и возраста, отношение одинаково ответственное. Моих пожилых соседок по палате называли ласково бабулечками, весь персонал мы уже узнавали по глазам: в их костюмах по-другому не различать, и многие приходили к нам через сутки. То есть, работают в жёстком режиме, нагрузка на систему здравоохранения сейчас просто колоссальная. Люди же сами игнорируют предписанные меры предосторожности, при этом смеют ругать медиков.
Татьяна отмечает, что в первую волну вируса и режима самоизоляции, который ввели в апреле 2020 года, рост заболеваемости был мизерный. В сводках, которые озвучивали каждый день, заявляли об одном-двух выявленных случаях, и тогда люди носили маски и перчатки, боялись выйти из дома. Сегодня же, когда ежедневно регистрируются сотни заболевших, люди игнорируют меры предосторожности и планируют во внеплановые выходные мероприятия и поездки.
- У людей притупилось чувство страха, но куда делось чувство самосохранения? Им наплевать на окружающих, на медиков, но неужели не страшно за свою жизнь?
История Олеси
Олеся заболела коронавирусом в конце 2020 года. Симптомы, как она тогда решила, ОРВИ проявились 12 декабря, когда она была на 31-й неделе беременности. Поначалу на свои покашливания она и внимания не обращала, но спустя три дня у неё поднялась невысокая температура - 37,4, однако при этом ощущалась сильная ломота в костях и першение в горле.
- Обоняние у меня пропало спустя двое суток и всего на три дня, - вспоминает Олеся. - 17 декабря меня по скорой привезли в четвёртый роддом, перепрофилированный под ковидных больных. Поместили в палату зоны обсервации, где я была совсем одна, начали лечение. 19 декабря МСКТ показало 20 % поражения лёгких. 21 числа пришли результаты теста - они оказались положительными, так я оказалась в красной зоне.
Буквально через три часа после перевода в красную зону у будущей мамы начала падать сатурация. Олесю поместили в палату интенсивной терапии, где было оборудование, поставляющее пациентам кислород, стали капать более сильный антибиотик, применять другие лекарства, чтобы спасти и её, и ещё неродившуюся малышку. Но к 25 декабря Олесе становилось всё хуже, на повторное МСКТ её не могли отвезти, медики опасались, что без кислорода она начнёт задыхаться, рисковать не стали. Реаниматологи забрали её в своё отделение.
- После того, как я оказалась в красной зоне, внимание врачей было повышенным, меня окружили круглосуточным вниманием. 28 декабря в палату пришёл реаниматолог и сказал, что положительной динамики в лечении нет, мне становится хуже, я не могу спать и принимать пищу, в течение 30 минут медики приняли решение провести мне кесарево сечение.
До 4 января новорождённая девочка находилась в реанимации, после её перевели в городской неонатологический центр. Маму она увидела только спустя несколько недель. Олеся до 2 января была в реанимации, где проводили интенсивное лечение, за это время врачи сменили семь видов антибиотиков, проводили ингаляции по несколько раз в день, применяли другие лекарства. Самое тяжёлое для молодой мамы было то, что ребёнка она видела только по фото, которое присылали из ГНЦ. Каждый вечер ей звонили и рассказывали о состоянии малышки.
- Самый критический день для меня был 29 декабря, когда температура скакнула до каких-то фантастических показателей, давление поднялось до отметки 200, пульс был бешеный - 160 ударов в минуту. Начмед и реаниматолог как раз проводили обход. Я в панике спросила, что с моим сердцем, оно сейчас остановится? Медики же с озадаченным видом меня осматривали, брали кровь на анализы, подключали меня к системам. Меня положили на живот, чтобы разгрузить лёгкие, и тогда впервые с 20 декабря я уснула на полчаса, мне стало легче. С того дня я понемногу стала идти на поправку.
В красной зоне Олеся пробыла до 10 января. От переизбытка лекарств в организме у неё началась сильнейшая аллергия. После МСКТ показало, что поражение лёгких было более 50 %. Пневмонию удалось остановить, тогда ей разрешили поехать домой. Но восстанавливалась после перенесённой болезни она ещё долго.
- Из-за этой болезни моя девочка появилась на свет недоношенной, могла остаться без мамы. Но всё позади. Я благодарна медикам, что мы обе живы. Несмотря на то, что несколько недель мне приходилось ежедневно ездить к ребёнку в ГНЦ, быть дома без неё, мучаться из-за того, что первые дни малышка находится вдали от мамы. Но главное, что сейчас наша семья вместе. Скажу, что кесарево мне проводила лучшая операционная бригада во главе с лучшим хирургом Путиловым, про которого говорят, что это врач с золотыми руками. После врач, сестринский персонал не оставляли меня без внимания. Всё позади, но, если бы не медики, я боюсь представить, чем бы закончилась эта история.
