Автобиография американского учёного, большого шутника Ричарда Фейнмана, философская сказка Татьяны Толстой и мир Парижа, придуманный Кристофером Муром - все эти книги объединяет великолепное чувство юмора авторов. Хочется целые куски зачитывать окружающим, хохотать вместе и удивляться тому, как филигранно с помощью шутки писатели могут рассуждать на самые серьёзные темы.
"Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!", Ричард Фейнман
"Узнайте, как устроен остальной мир. Разнообразие - стоящая вещь". Ричард Фейнман - американский учёный, весёлый человек, один из тех, кто разработал атомную бомбу.
А параллельно он ухлёстывал за красивыми девчонками, ходил по барам, изучал траекторию движения муравьёв, играл на барабанах, вскрывал сейфы (исключительно ради интереса), проводил над собой эксперименты, мочился, стоя на голове, чтобы доказать законы физики, рисовал картины, участвовал в бразильском карнавале, исследовал ДНК, участвовал в опытах, где несколько часов подряд видел галлюцинации, и вообще - вёл очень интересную, насыщенную жизнь: "Я всегда так поступаю, влезаю во что-нибудь и смотрю, как далеко там можно продвинуться".
Главное, что он сумел сохранить в себе - любознательность и непосредственность ребёнка. Ему всё-всё вокруг было интересно. Он так и не стал учёным-занудой, а как раз наоборот, кучу сил и времени потратил на то, чтобы формальностей в науке было меньше.
"Высокопарные дураки", - говорил он о своих коллегах, которые "на серьёзных щах" долго и нудно обсасывают несуществующие проблемы или абсурдные темы, не имеющие отношения к действительности. Он яростно критиковал образование в США, у него не было пиетета и страха перед великими, он подвергал сомнению установленные научные истины и поэтому делал великие открытия: "Я всегда был наивным. Никогда не чувствовал, с кем говорю. Всегда был озабочен только физикой. Если идея казалась липовой, я говорил, что она выглядит липовой". В Ричарде Фейнмане так много жизни и задора, что наука с ним становится тоже увлекательной и интересной: "Я занимаюсь этим просто для развлечения". И даже если на науку вам глубоко наплевать, мистер Фейнман всё равно очаровывает своей открытостью к новому, непосредственностью, чувством юмора и бесшабашностью.
"Кысь", Татьяна Толстая
Вот представьте. Был Взрыв. И на месте Москвы теперь - село Фёдор-Кузьмичск, а вместо москвичей - голубчики с последствиями от радиации - кто с хвостиком, кто в гребешках весь, а кто и о трёх головах, али ноги прямо из подмышек растут. А некоторых бывших людей - перерожденцев, вообще как скот используют: запрягают и едут себе куды надоть. Ну и Прежние ещё - те, что до Взрыва, 200 лет назад жили, а теперь тоже живут и не старются и, почитай, ещё лет 200 проживут, ежели огнецами али грибышами не отравятся. И помнят Прежние эти, что до Взрыва было, но никто их чушь не слушает, потому как они то про Сахарова, то про Пушкина какого, то про чудо-зверь мясорубку разговоры разговаривают. А из еды в основном у них у всех - мышь. И суп из её, и жареная, и печёная, и ватрушки тож. И ржавь ещё - и квасу из её сделать, и покурить можно. И живут те голубчики в тёмных своих избушках, в каменном почти веке, и славят великого набольшего мурзу Фёдор Кузьмича, слава ему, слава, всё-то он придумал - и колесо, и коромысло, и 8 Марта - Бабский праздник, в коий баб бить нельзя, а проздравлять только и почтение оказывать. И зло самое главное, Болезнь от которого страшная - это книги. Взять в руки не моги - помрёшь. А в лесах Кысь живёт и глядит на тебя, и душу тревожит, и кричит так дико и жалобно: кы-ысь! кы-ысь! Пойдёт человек в лес, а она хребтину ему зубами хрусь, а когтём главную жилочку-то найдёт и перервёт.
Ну и, конешно, что ни фраза в книге в этой, то брулльянт, и метко, и чётко, смешно, и по делу:
"Я такой же хомо сапиенс, гражданин и мутант, как и вы!"
"Жениться - это не только оладьи да вышиванье, да по саду-огороду прогулки рука об руку, это ж портки снимать!"
"Купил на торжище "Таблицы Брандиса" - одни цыфры. Изловить этого Брандиса, да головой в бочку."
"- Кто это - Пушкин? Местный?
- Гений. Умер. Давно.
- Объемшись чего?"
"Сосед человеку даден, чтоб сердце ему тяжелить, разум мутить, нрав распалять".
"Вот баба - она баба и есть. Всю мечту опоганит".
"А зачем думать? Я жить хочу".
Сатира, гротеск, ирония - всё тут есть в большом количестве. И на власть (Советскую, прежде всего, но не только на неё), и на тупость и бездуховность человеческую, и на покорность рабскую. Я не знаю, как задумывал автор - пародия это на русского человека, или на человека вообще, но национальный, этнический привкус чувствуется с первой до последней строки. Книга эта - многогранная и философская сказка, лубочная по форме и глубокая по содержанию. Ну и, конечно, язык Т. Н. Толстой - бесподобен. Я даже не про стилизацию под старо-русский и деревенский, а про фразы, щедро рассыпанные в тексте, которые вызывают и смех, и изумление, и желание непременно записать-запомнить-цитировать.
"SACRÉ BLEU. Комедия д'искусства", Кристофер Мур
Ван Гог, Ренуар, Мане, Моне, Тулуз-Лотрек, Гоген - всё это герои книги SACRÉ BLEU, помещённые автором в придуманную, фантастическую историю. Но сами герои - реальные, с отлично прописанными характерами, живые, трагичные и забавные. Чего только стоят описания похождений по борделям Тулуз-Лотрека, его брань и едкие замечания! Мур отлично описал Монмартр и богемный мир Парижа конца 19 века: атмосферу, жителей и их нравы, кафе и булочные, пещеры и катакомбы, художественные салоны и дома терпимости.
Малоизвестные факты об очень известных художниках мастерски обыграны и вплетены в повествование. Мур перемежает реальность и фантазию, и от этой смеси рождаются ярчайшие образы - муза-матерщинница, злобствующий Красовщик, сифилис как орудие убийства, отрезанное ухо, пирожки с крысятиной, проститутки и натурщицы. В книге очень много света и цвета - ты буквально видишь эту ультрамариновую синь, эти лучи, проходящие сквозь стеклянный потолок.
До этой книги импрессионисты были для меня каким-то далёким мифом, теперь это будто мои хорошие знакомые, о которых я знаю пикантные подробности, с которыми вместе смеюсь и переживаю, в картинах которых вижу истории, предпочтения, поиск себя.
Кроме того, эта книга - своеобразная прививка от излишней патетичности и академической воздыхательности в сторону талантливых и знаменитых. Нам свойственно создавать образы, не имеющие ничего общего с действительностью. А здесь развеиваются мифы и очеловечиваются гении. Если вас не смущает нецензурная лексика из уст великих, смело читайте и наслаждайтесь миром, созданным Муром.
На нашем сайте вы можете найти подборки книг на любой вкус. Рецензии на книги от Александры Макаровой вы также можете найти в официальной группе автора "Влюблённые в книги" во "ВКонтакте".
