Виктор Александрович, признаюсь, что удивлена, потому что у нас в Омске так не принято. Если отправляешь письмо, какому-то высокопоставленному лицу, чиновнику, то две недели это письмо рассматривают, потом приходит ответ, причем не всегда положительный. С Вами мы договорились за один день, и Вы нас принимаете в свой выходной. Скажите, Вы всегда так открыты для прессы? И не считаете ли, что общение со СМИ идет в ущерб работе?
Я исхожу из того, что любой руководитель, деятель, политик, наделенный особой ответственностью, выполняющий общественные и публичные функции, просто обязан быть открытым, он должен быть доступен для граждан и журналистов. Оперативность информации – это профессионализм, показатель качества работы журналиста, и если я могу быть здесь полезным, мне это приятно. И наконец, выходной день дает мне больше свободы, хотя сегодня непростой день. Я только вчера поздно вечером вернулся из рабочей поездки в Бурятию. Здесь накопились некоторые срочные вопросы, запланированы встречи, много почты поступило. Ну и кроме того, сегодня моей маме исполняется 85 лет, я должен поздравить ее и принять гостей, хочу побыть с ней. День насыщенный, но вы специально приехали из Омска, и для меня это важно. Я к вашим услугам.
Расскажите, пожалуйста, о своем графике работы. Много ли Ваша работа отнимает сил? Как строится рабочий день, и как Вы расслабляетесь?
Мой режим, а вернее сказать образ жизни, думаю, привычен для людей самых разных профессий, увлеченных своей работой. Я работаю все семь дней в неделю, таких выходных, когда с утра и до вечера свободен, не бывает. Но в субботу и в воскресенье я несколько позже начинаю: не с 9.00, как в будни, а с 11.00-11.30. До этого стараюсь сходить в спортзал, дать себе побольше физической нагрузки. Ну и освобождаюсь в выходные пораньше, ухожу с работы часов в пять. Сразу подчеркну, что не очень люблю брать работу домой. Как правило, и дома какие-то рабочие моменты все равно возникают: обдумываю что-то, но не более. Бывает небольшой отпуск – дней 7-10. Раньше брал летом, сейчас лучше зимой: мне нравится кататься на лыжах. Но очень далеко не забираюсь. Я себя чувствую комфортнее, когда нахожусь в курсе всех дел. Иногда говорят, что для того, чтобы отдохнуть, нужно отключиться, совершенно забыть про все. А мне спокойнее, когда я знаю, что в любой момент смогу вмешаться в рабочий процесс, вернуться, если потребуется мое участие. Это не значит, что жизнь остановится, если я позволю себе один или два выходных. Нет, конечно. Но я так привык.
А о своих увлечениях расскажите. Знаю, что Вас называют профессиональным болельщиком…
Да, я очень люблю спортивные соревнования! Если я в Новосибирске, то практически всегда приезжаю на хоккей и мини-футбол (есть команда, которой я помогаю). Мне интересен волейбол, другие виды спорта. Это всегда жестко включается в мой график, все знают, без этого мне трудно жить. Иногда бывают театры и концерты. Вчера я прямо с самолета поехал в театр, опоздал, правда, на первое отделение, но немного посмотрел.
Что смотрели?
Приезжали артисты из Москвы: "Пигмалион" с Галибиным и Голубкиной. Галибин у нас работал несколько лет художественным руководителем театра, и мы с ним дружны, поэтому хотелось посмотреть на него в роли профессора Хидинга. Но "культурная программа" больше зависит от активности моих близких: жены и детей. Тут я полностью подчиняюсь их интересам. Ну и внуки, конечно… Все знают, если у деда настроение плохое, то надо внуков привести. У нас даже такое выражение есть: "таблеточка" твоя приехала (улыбается). Внуки всегда добавляют энергии и настроения, помогают отбросить все плохое, тяжелое. У меня четыре внука, все мальчишки. Старший уже заканчивает школу, младшему полгода. Внуки тоже вносят особый смысл и в жизнь, и в отдых. Раз в неделю мы собираемся всей семьей, за одним столом оказываются все четыре поколения: и у меня, и у жены есть мамы, с нами дети и внуки. Мы обедаем или ужинаем и радуемся, что здоровы, что заняты любимым делом, живем в любимом городе, на любимой земле и все у нас хорошо.
А для внуков дедушка наверняка безусловный авторитет? Особенно успешный, уважаемый дедушка.
Всё не совсем так просто и однозначно. Внуки сегодня очень быстро развиваются в самых разных координатах. Я для них наоборот, скорее, с подорванным авторитетом. Они обгоняют меня в компьютерах, "айпадах": "Дед, ты все равно не умеешь!". Где-то они считают меня недостаточно образованным (я не видел какие-то мультфильмы и фильмы, которые, по их мнению, смотрят все нормальные дети и взрослые). Они подшучивают надо мной в магазине, когда я не очень соображаю, что у меня просят. У них больше оснований, чтобы считать меня не совсем компетентным во многих делах. Да, они удивляются, когда видят меня где-то в телевизоре, но это не вызывает у них каких-то особых эмоций. И потом, дети сейчас настолько погружены в свою жизнь, что у них нет времени думать о том, чем занят их дед. А вот для моих детей или старших внуков вступает в силу очень много ограничений. И когда я поздравляю их с днем рождения, я всегда в какой-то мере извиняюсь за то, что работа и мой образ жизни накладывают на них какие-то определенные обязанности. Если бы я занимался другим делом, возможно, этого бы не было. Но я благодарен своим близким. Они очень правильно и точно воспринимают мою жизнь и мои жизненные принципы. Я горжусь ими, ни разу они не подводили меня в моем понимании, хотя я не навязываю им свои принципы, каждый человек должен прийти к ним сам.
Раз уж у нас речь зашла о принципах, Виктор Александрович, расскажите, какие у Вас принципы по жизни. Часто говорят, что в политике "человек человеку волк", что надо сразу забыть о дружбе, надо всегда быть готовым к ножу, который тебе воткнут в спину. Вы так живете?
Нет, не так. Хотя когда ты находишься в публичной сфере, безусловно, есть трудности и в дружбе, и во многих отношениях с другими людьми. Я понимаю, что общество всегда настороженно относится к человеку во власти, и всегда говорю: "Вы не удивляйтесь и не обижайтесь, когда кто-то сочиняет небылицы про вас". Я отношусь к жизни с оптимизмом. Я доверяю людям, всегда стараюсь быть открытым и никогда не живу с настороженностью, не томлюсь в ожидании предательства. Да, все это бывало, и меня трудно удивить чем-то негативным, аморальным и безнравственным. Но я все равно с этим не живу!!! Мне даже родные иногда говорят, что я наивен, идеализирую ситуацию. Возможно, я умышленно не хочу замечать негативное: где-то я ставлю себе барьеры и рамки, за которые не хочу выходить, чтобы не погружаться во все плохое. Есть в политике люди, которым ощущение борьбы придает какие-то силы. А мне, наоборот, нужны поддержка единомышленников, чувство, что люди меня понимают и мне верят.
А были все-таки случаи в Вашей политической карьере, когда Вам хотелось навсегда бросить политику? Были ли какие-то серьезные разочарования И как Вы их преодолевали?
Разочарований в жизни, в работе было немало. Я очень болезненно воспринимаю, когда что-то не получается, когда сталкиваюсь с тем, что для меня не приемлемо во власти: злоупотреблением, коррупцией, безнравственностью в поведении публичного политика или невостребованностью и нереализованностью усилий и мыслей. А ведь у меня так много планов и мыслей, что это чувство неудовлетворённости результатом присутствует постоянно. Я с ним живу, я его преодолеваю, шаг за шагом стараюсь двигаться вперед, но все равно есть ощущение потери времени, темпа, какой-то несуразности и безответственности в работе многих структур. Но эти ощущения я считаю ненормальными для любого человека. Считаю, что человек должен быть требовательным к себе, должен ставить перед собой большие задачи во всех своих ипостасях. Никогда не было желания все бросить, спрятаться, заняться чем-то другим. Мне это интересно, я люблю процесс, в котором нахожусь. Я часто говорю своим коллегам: нельзя любить себя во власти, нельзя любить власть в себе. Можно и нужно, как и в любой профессии, дорожить тем, что ты можешь сделать нечто, что не могут другие. Мне интересно работать с людьми, мне хочется помогать людям. В работе, которой я занят почти всю жизнь, есть много, что мне не хотелось бы терять. И в тоже время я чувствую очень большую внутреннюю свободу - меня ничего не держит. Я не пропаду и не сломаюсь, если не буду завтра в этой роли. Страх настоящего или будущего не держит меня во власти, я абсолютно свободен. Нет ничего, что я могу потерять, уйдя из этой профессии.
А деньги?
Я на всех стадиях своей карьеры понимал, что если бы работал в другой сфере, то зарабатывал бы больше. Я всю жизнь во власти, но у меня сегодня есть то, что есть у большинства людей, которые просто обладают хорошей профессией, имеют нормальное образование. У меня хорошая квартира, и то мне государство ее не давало. У нас много родных в Новосибирске, все складывалось постепенно. Дети имеют все необходимое для жизни. Да, я себя ни в чем особо не ограничиваю, но у меня нет ни собственностей, ни бизнесов. Ни у меня, ни у родных, ни у детей нет никаких доходов, кроме зарплаты. Но поверьте, я смогу заработать - именно заработать - ту немаленькую зарплату, которая есть у губернатора и полпреда, потому что имею достаточно серьезный профессиональный, жизненный опыт. Я могу преподавать и консультировать, могу быть полезным в самых разных сферах.
Виктор Александрович, Вы 11 лет были губернатором Новосибирской области, с этой должности Вы сразу перешагнули на другую – полномочного представителя Президента РФ в Сибирском федеральном округе. С одной стороны, это повышение, а с другой - это менее самостоятельная работа, и все-таки отставка. Вы переживали по этому поводу?
Это был исключительно мой выбор, пусть и непростой. Никто меня не подталкивал, здесь была разная мотивация, в том числе и сугубо частные мотивы, которые не хотелось бы публично обсуждать. Но было главное, что делает этот шаг разумным и обоснованным. Проработав одиннадцать лет губернатором, до этого шесть лет мэром Новосибирска, сформировав много управленческих и социальных традиций, я хоть и не считал, что не готов к какому-то обновлению, но все-таки чувствовал некоторое торможение, инерцию и привычку, потому что 11 или 17 лет – это уже срок. Для себя хотелось новых задач, нового формата. Я где-то наивно и идеалистически представлял себе, что этот шаг может создать более благоприятные и эффективные условия для развития нашего региона, что в этом качестве я смогу объединить усилия и возможности, которые мы использовали на уровне региональной и местной власти, добавив к этому усилия федеральных структур, исключив противоречия и непонимание. Хотел общими усилиями сделать Новосибирский регион самым эффективным в развитии, самым современным и самым интеллигентным. Много чего мне еще хотелось, я жил этим. Да, это работы разные. За эти два с небольшим года я узнал многих талантливых людей и перенял много интересного опыта, которого мне не хватало, так как было мало общения и коммуникаций. Есть уже и общегосударственные задачи, которые именно с этих позиций мне несколько адекватнее решать, чем губернатору. Но есть и то, чего мне не хватает. Сегодня испытываю больше разочарований и ограничений, потому что иногда должен доказывать простые вещи. Я бы это решил за два дня, будь у меня сейчас губернаторский инструментарий, где-то бы выделил средства - не так много и надо, где-то бы принял необходимые административные решения и очень быстро бы снял те проблемы, которые иногда передо мной ставят и считают плохо разрешимыми. Иногда бывает, что я мог бы помочь людям быстрее, обладая теми возможностями, которые есть у руководителя региона. Иногда мне недостает этого инструмента. Но еще раз говорю: после одиннадцати лет нужно время, чтобы адаптироваться к новой роли, и мне кажется, что этот процесс развивается вполне позитивно. Здесь я все больше нахожу возможностей, которых был лишен в должности губернатора. Есть очень хорошее взаимодействие и понимание с руководителями двенадцати регионов, поэтому я чувствую себя вполне нормально.
Вы понимаете философию нашего бывшего губернатора Леонида Полежаева, который был у власти больше 20 лет. Многие упрекают его за то, что он держался за кресло, а он, в свою очередь, часто цитировал восточную мудрость: "Лучше быть головой мухи, чем попой слона". Это, видимо, к тому, что его приглашали на федеральные должности, но он предпочитал оставаться "первым парнем на деревне".
Это нормально и понятно, потому что в работе губернатора есть высокая степень свободы. Когда ты принимаешь решения и несешь полноту всей ответственности, когда ты не "винтик" в большом механизме, когда ты не исполнитель (пусть даже на очень высоком уровне), а организатор. Когда мы являемся просто исполнителями, мы выполняем чужие решения и волю, с которыми, возможно, не совсем согласны и видим какие-то более эффективные пути решения. Но дисциплина есть дисциплина, правила есть правила. А здесь – ты свободен, ты сам формируешь политику. И для меня этот принцип тоже был очень важен, я им дорожил. И когда возникали какие-то предложения, я тоже не спешил их принимать. Но опять же здесь есть нюансы. Если дорожить возможностью проявить власть – для меня это неинтересно. Считаю, это нужно проходить в начальном этапе пути и выработать иммунитет, получить прививки от увлеченности властью. Не скажу, что очень уж хорошо, близко знаю Леонида Константиновича, не скажу, что когда мы были губернаторами, мы часто общались, встречались, взаимодействовали, но и тогда, и в последнее время, когда я уже работал полпредом, мне казалось, что в нем было не столько желания сохранить власть как таковую, сколько было ощущение, что он на своем рабочем месте может принимать новые решения, может быть полезным развитию региона. Кто-то понимает, что 20 лет - это многовато, кто-то - нет. Притом не всегда это правильно коррелировать с возрастом. Тут, скорей, нужно говорить все о той же инерции, когда появляется повторяемость и пропадает острота. Я, например, уже с восьмилетнего срока чувствовал, что в первый год быстрее принимал решения, а потом уже начал говорить: "Так, это само пройдет, здесь вот можно не принимать кардинальных решений". Но раз уж мы заговорили о работе губернатора Полежаева... Знаете, двадцать лет - это не просто большой срок, это ведь еще и достаточно много переживаний, непростых решений. Если посмотреть объективно на эти два десятка лет, то вспомнится многое, чтобы было сделано, создано, построено в регионе. Омская область должна ценить этот вклад Полежаева. То, что он не стремился занять какие-то другие должности, хотя ему не один раз предлагали разные варианты (я в том числе), тоже вызывает у меня уважение. Он действительно в хорошей форме, у него светлая голова, огромный опыт, который может быть полезен в самых разных сферах. Но Полежаев, как мне кажется, дорожит своей свободой и не хочет сокращать ее степень. И важно, чтобы его управленческий опыт оставался востребован. Три года назад меня смущала какая-то инерционность в нашей работе, а сейчас я чувствую, что нынешним руководителям в Новосибирской области не хватает опыта, профессионального мастерства, политического чувства ответственности за все то, что делается. Многие проблемы не находят своего разрешения. Это замедление сегодня становится системно заметным, чего, безусловно, еще не было несколько лет назад. От каких-то проблем просто уходят, другие трансформируются в набор программ, а не реальных дел. Зато огромное внимание уделяется самому себе. Самое лучшее, это когда энергия нового руководителя дополняется опытом предшественника. Всегда надо понимать, что глава региона и вообще политики работают на далекую перспективу. То, что есть сейчас в Омской области, и то, что еще будет, - это отголоски тех решений, которые принимал Полежаев. А новая команда закладывает будущее региона. Важно не тратить много времени и сил на ревизию прошлого, надо быть устремленными в будущее и создавать условия для энергичного, эффективного развития региона. Для этого в Омске есть все возможности. Я рад, что губернатор Назаров понимает эти основные задачи. Если все силы будут объединены чувством ответственности за настоящее и будущее, этим стремлением сделать Омскую область лидером во всем, тогда, думаю, все получится.
Двум хозяйкам, говорят, на кухне не развернуться. А в регионе двум губернаторам? Не было ли Вам в свое время сложно, не возникло ли желание переехать, учитывая, что Вы заняли федеральную должность?
Нет. Для меня единственным возможным вариантом было трудиться в Сибири, работать и жить в Новосибирске. Я сибиряк! Я очень сильно привязан к этому городу, к этой земле. Конечно, я не буду ни себя, ни вас обманывать: не получилось все так, как я хотел в отношениях с губернатором Новосибирской области. Он не принял, не использовал те возможности, которые были или могли возникнуть при объединении усилий. Но это нисколько не вызывает желания куда-то перебраться. Здесь для меня все родное. Я прихожу в театр и не только смотрю на сцену, но и воспринимаю энергию зала, людей. Они все с интересом со мной общаются, что-то предлагают, о чем-то спрашивают. Прихожу на стадион - та же картина. Просто пешком прогуливаюсь по улицам, а со мной люди здороваются, желают успехов и здоровья, понимаете? Это очень важно! Я часто ловлю себя на том, как трудно, порой, бывает в Москве, где часто приходится работать. В Новосибирске я на каждом перекрестке здороваюсь с обитателями соседних машин, в столице иногда по инерции тоже поворачиваюсь, а на меня смотрят как на ненормального (смеется). Если бы мне предложили работать полномочным представителем в каком-то другом округе, я бы отказался. Это принципиально: уезжать отсюда я никогда не планировал.
Виктор Александрович, Вы очень популярный в Новосибирской области человек и политик. Как так? Ведь у нас власть принято ругать, не доверять ей, обвинять во всех смертных грехах. Как Вам удается расположить к себе людей?
Думаю, есть люди, которые меня не знают и знать не хотят или готовы повесить на меня все грехи и пороки власти. И это, в принципе, мной будет понято. Не скажу, что меня это не задевает. Что касается доверия, которое мне оказывают... Меня здесь очень многие знали школьником, студентом, молодым человеком. Да, Новосибирск - большой город, но даже в нем есть много коммуникаций. Да и путь, по которому я шел, предполагал массу всяких встреч. Это были совершенно особые возможности, их было бы трудно сформировать, находись я в другой роли. Когда начинал в 90-х работать мэром, много людей прошли через личные приемы. Я приезжал в микрорайоны города, приходил в зал (мы даже принимали людей по объявлениям) и говорил с жителями до поздней ночи, вместе решали общие задачи. Прошло почти двадцать лет, а я до сих пор еженедельно провожу личные приемы в каждом регионе, 50-60 в год. Это то, что уже нельзя изменить. Да, тяжело, да, выпадает большая психологическая нагрузка, потому что многим людям я сразу помочь не в силах, но это мое понимание ответственности человека во власти. Мы совершенно по-особому формировали традиции, форматы общегородских, общерегиональных праздников. Я всегда старался в такие дни быть в гуще событий, с людьми. День города – это ведь не концерт заезжей звезды, а праздник, который сообща делают десятки, сотни тысяч новосибирцев. Не мог себе представить, что в такой день уеду в командировку или отпуск. Много-много лет я прихожу на площади, гуляю по улицам, приезжаю в парки, разговариваю с жителями, фотографируемся вместе. Каждую неделю обязательно провожу несколько небольших встреч в университетах, школах, с производственными коллективами, чтобы узнать и услышать людей. И это продолжается уже не год и не два, а десятки лет. Нельзя делать это искусственно, нельзя сыграть. Можно срежиссировать какой-то выход руководителя в народ один-два раза, но не все время. Люди чувствуют мое отношение, мое стремление быть с ними, потому часто отвечают тем же. Но хотел бы вас поправить: популярными могут быть артисты, деятели культуры, спортсмены, а политик может быть известным, может быть понятым, принятым, но любимым или популярным – вряд ли. Мне очень важны человеческие отношения, я ими дорожу.
Многие омичи мечтают жить в Новосибирске: здесь и зарплаты выше, и места больше. Вы как человек, прекрасно владеющий ситуацией, подтвердите, что мы настолько сильно отстали?
Нет. "Отстали" или "вышли вперед" вообще формулировки неправильные. Ситуацию всегда необходимо воспринимать с позиции схожести Омска и Новосибирска. В течение нескольких десятилетий мы соревновались, это, наверное, уже часть традиции, привычки. Я помню очень много фактов, когда новосибирцы ставили в пример омичей. По уровню озеленения, по культурным устоям. В Омске много чего есть, что традиционно было ориентиром для Новосибирска. Мне кажется, несколько изменили паритет в пользу нашего региона две вещи. Во-первых, так сложилось исторически, что именно у нас формировался крупнейший в России научный центр. При этом специалисты говорят, что были варианты размещения Академгородка в Омске, но по разным причинам тогда этого не случилось. Строительство Академгородка выделяет Новосибирск из всех городов страны вплоть до Москвы. А за этим стоит очень многое: качество университетского образования, требования к культуре и прочее. Данный процесс сегодня ощущается больше, потому что в советский период научная сфера была закрытой, а сейчас мы понимаем ценность технопарков, инноваций, новых компаний, стремления зарубежных фирм приехать к нам, разместиться в Академгородке, быть рядом с научным центром. Второе - опять же исторически сложилось, что в Новосибирске быстрей развили аэропорт. Для российских просторов качество авиационного сообщения крайне важно. Помню, как в начале 2000 года на первой встрече с тогда еще исполняющим обязанности Президента страны Владимиром Путиным (я к тому моменту уже месяц пребывал в должности губернатора, он через месяц станет Президентом) главным вопросом, который я обозначил и попросил помочь, стало строительство второй взлетно-посадочной полосы. Никто не понимает: первая полоса загружена всего на семь процентов, нигде, кроме крупнейших московских аэропортов, двух полос нет, а я тут об этом прошу. А я ведь говорил с учетом того, что первую полосу придется когда-то ремонтировать, а значит, Новосибирск останется без аэропорта. Сейчас мы близки по населению и географическому положению, но в новосибирском "Толмачево" в год три миллиона пассажиров, а в омском аэропорту, думаю, тысяч семьсот-восемьсот, может быть, в этом году к миллиону приблизится. Но миллион и три миллиона – согласитесь, есть разница. Но это вовсе не значит, что все преимущества были только в сторону Новосибирска. Нет! Омск в это время мощно развивал промышленность. Сегодня он производит продукции в полтора раза больше, чем мы. Наличие большой нефтепереработки позволило Омску иметь суперхоккейную команду, чего пока не дано Новосибирску, суперстадион "Арену", о котором знают во всем мире. В Омске есть уникальные исследования в области химических катализаторов, переработки углеводородного сырья. Я был в лабораториях ваших институтов и могу уверенно говорить, что это работа мирового уровня, позволяющая выделять Омск из всего огромного количества институтов новосибирского Академгородка. Есть вкус к инновационной политике. Сколько раз за последние годы приезжал, речь всегда шла об инновационных проектах, кластерах. В Омске классная сельская экономика. У вас лучше, чем в Новосибирской области, выглядят районные центры и многие сельские поселения. Выше уровень газификации, а значит, и комфортности жилья. Средняя зарплата - тоже не очень точно улавливаемый показатель. Просто в Омске гораздо больше доля промышленности, в этой сфере вся зарплата не очень высока, потому что в основном речь идет о машиностроении, где идет яростная конкуренция и невозможно направить ресурсы в зарплату, иначе цена продукции станет высокой и осложнится выход на рынок. В Новосибирске же больше доля банковского, финансового сектора, сферы услуг, торговли. В Омской области больше доля сельского хозяйства. По объему мы сопоставимы, но по доле уступаем вам. С удовольствием отмечал во время последних приездов развитие омских университетов. В техническом, медицинском университетах увидел очень сильные традиции, школы. Потом рассказывал в Новосибирске, что Омск всех обгонит, и все там будет хорошо.
Предстоящие реформы в сфере высшего образования лично Вас не пугают? В Омске сегодня говорят об угрозе потери самостоятельности многих вузов, это в лучшем случае, ведь речь и о закрытии некоторых идет. Есть ли повод волноваться?
Базовые министерства ищут подходы, но я думаю, что реализовать эту задачу, просто кого-то закрыв, соединив, слив, не получится. Процесс оптимизации высшего профессионального образования потребует достаточно длительного времени. На мой взгляд, главный инструмент, базовый подход к осуществлению этой оптимизации - это усложнение программ, повышение качества образования. Оно должно быть сложным, чтобы объективно не каждый вуз, имеющий сегодня лицензию, отвечал высшим лицензионным требованиям, требованиям к программам, техническому оснащению. Естественный отбор лучше административного. Здесь нужно быть очень точным. Кроме того, мы настаиваем на том, чтобы в Сибири и на Дальнем Востоке были определенные преференции. Нам важно сохранять и приумножать человеческий капитал, молодежь. Нельзя с равных позиций подходить к вузам в Москве и сибирских регионах. Возможно, это не в полной мере относится к большим городам, как Омск, Новосибирск, Красноярск. Но ведь у нас же есть Кызыл, Абакан, Улан-Удэ, Горно-Алтайск, и если там что-то начать отрезать, то мы подорвем систему формирования кадрового потенциала и человеческого капитала. Мне кажется, что задача оптимизации будет решаться со временем и естественными инструментами, как и во всем мире. Мало где есть такая высокая доля высшего образования, как в России. Ведь не все молодые люди настроены себя так сильно напрягать, они хотят работать в тех сферах, где требуется более кратковременная и локализованная подготовка, например, технические школы и колледжи. Прогресс настолько сильно уходит вперед, что программы должны быть сложными. Думаю, этот процесс будет постепенным, а в Омске достаточно потенциала, чтобы ничего не потерять.
Давайте поговорим о Вашей нынешней работе. Наверняка Вы часто общаетесь с Президентом. Когда заходите в его кабинет с докладом, волнуетесь?
Конечно, чувство волнения есть всегда, хотя чаще встречи с главой государства проходят не в его кабинете, а на наших сибирских территориях. Сибирь – это треть территории страны, достаточное количество крупных городов, крупных инвестиционных программ и строек. Поэтому сюда часто приезжает Президент, знакомится с проблематикой, проводит совещания. Всегда, когда с ним встречаешься, чувствуешь волнение, стараешься поставить точные, аргументированные формулировки проблемы. Бывают рабочие встречи в Москве, там уже чаще глава государства ставит какие-то задачи. Мы с Президентом России лично знакомы с февраля 2000 года, и таких встреч было немало: он много раз приезжал в Новосибирск, были встречи "на ходу", в машине, в автобусе, было и личное общение. Мне всегда интересно то, что Путин всегда очень хорошо знаком с ситуацией и реагирует на самые разные проблемы. Еще очень важно то, что Президент всегда готов подставить плечо, поддержать, помочь, если что-то действительно требует его вмешательства. Не помню случаев в своей работе, чтобы он остался равнодушным, отстраненным и это при всей своей занятости и погруженности в огромное количество проблем! Думаю, мои слова подтвердили бы многие руководители, которые периодически взаимодействуют с Президентом.
Если вдруг случился какой-то сбой в регионе и что-то пошло не так, кому достается сильнее - губернаторам или полпредам?
Ответственность за какой-то регион, безусловно, больше и шире. Мы ответственны за ряд направлений, но все-таки у нас не так много функций доведения какой-то задачи от начала до конца. У нас функции контроля, кадровой политики, каких-то отдельных поручений или задач главы государства. Но в принципе, мы это решаем через федеральные ведомства, государственные структуры, через те же регионы. А регионы отвечают за конкретные результаты. Это, конечно, немножко разная с психологической, содержательной и сущностной сторон ответственность. Но опять же очень многое здесь зависит от самого себя. Если формально стоять на букве закона, инструкции, то, конечно, во многих случаях я могу не чувствовать свою прямую ответственность, могу сказать, что там есть кому исполнять эту задачу. Но у меня другой характер. Я чувствую, что отвечаю за все, что происходит на территории Сибири, чего бы это ни касалось, даже аварийный ситуаций: я начинаю вмешиваться. В первые месяцы очень удивляло народ то, что я звоню губернатору по поводу какой-нибудь аварии на теплотрассе или линии электропередач. Но я звонил, и некоторые очень занятые начальники территорий от меня узнавали о каких-то ЧП и сбоях. Где-то я подключался и давал рекомендации, как решить ту или иную задачу. Каждую неделю какой-то сложный вопрос выносится на видеоконференцию. Я провожу очень много таких совещаний с руководителями регионов прямо из своего офиса. Еще я очень много езжу и чувствую, что отвечаю за положение дел в Сибири, за все, что происходит в двенадцати регионах. И я отвечаю за все то, что происходит в Омской области. Конечно, ответственность мэра и губернатора конкретнее и масштабнее, она, если хотите, первична. Но я никогда не отделяю себя и, если не очень удовлетворен тем, как решается задача, все равно стараюсь подойти к решению проблемы как союзник, как соответственный за это дело. Не как контролер, не как представитель главы государства, а как коллега, как эксперт, как человек, который имеет опыт решения таких задач. И уж в очень крайних ситуациях, когда видно какое-то равнодушие, я применяю какие-то другие инструменты и напоминаю, что за недоработки придется отвечать.
Я знаю, что в городском парке Новосибирска можно встретить Виктора Толоконского: он гуляет с супругой, и даже может спеть песню на каком-то празднике. Говорят, что поет с ансамблем. Скажите, что в Вашей жизни значит песня? Она жить и строить помогает или это что-то другое?
Что-то другое. Я вас приглашаю, приезжайте как-нибудь и посмотрите. Вы поймете, что это другое. На самом деле, к пению я отношусь весьма скептически, с детства не любил петь и не любил урок пения. Никогда не пел ни в каких хоровых коллективах. Все это произошло очень случайно. И когда кто-то, как вы, пытается обратиться ко мне по поводу песни, пригласить спеть, я говорю, что не пою, а сопровождаю танцы. Я шел вечером с работы домой в один из выходных дней через Первомайский сквер. Время было тяжелое, 90-е годы, тогда в Новосибирске было очень много воинских частей. Военным оркестрам и ансамблям не хватало средств. И какой-то новосибирский предприниматель, видимо, хотел помочь, выделил ресурсы: в парке около баннера этой фирмы военно-духовой оркестр играл хорошую музыку. Я порадовался: хорошо звучит музыка в сквере, погода хорошая, люди гуляют. Ко мне подошли две женщины довольно уважаемого возраста и говорят: "Виктор Александрович, нам бы немножко другую музыку, чтобы танцевать. Мы просим военных музыкантов, но у них есть своя программа. Мы знаем, у вас есть знакомые музыканты". - "А сколько вы соберете танцующих?" - "Человек 100-200 соберем". Я говорю: "Хорошо, за вами танцующие, за мной музыканты". Разумеется, я пришел посмотреть, что получилось и что-то спел, но только для активизации танцевального процесса, а не для того, чтобы меня кто-то послушал. Эта традиция уже много-много лет живет. Я никогда не позволял делать записи на диски, пленки. У меня нет ни музыкального образования, ни способностей, ни талантов, со слухом беда. Я плохо в этом разбираюсь, но это опять из той сферы, о которой мы сегодня говорили, - общение с людьми. Я питаюсь там энергией, я не хожу туда как политик. Понятно, что для огромного региона 300-400 человек – это еще не электоральная группа, не контингент избирателей. Но это дает мне энергию. Возможность подпитаться зарядом других людей и передать им свою энергию, свое внимание.
