Юрий Юлианович, у Вас богатый опыт гастрольной деятельности, а есть ли концерты любимые и нелюбимые? Вы ведь наверняка знаете, где какой прием ждет и есть ли какие-то табуированные точки земного шара и Российской Федерации, куда Вы ни за что не поедите?
Любимые концерты те, где в зале народа больше, чем на сцене, когда люди хлопают "крылами" своими. Но ездили мы везде. Вот, кстати, есть здесь часы, в этой замечательной гостинице с поэтическим названием "Лермонтов" (надеюсь, здесь какое-нибудь четверостишье напишется)… Вот смотрите: в Лондоне мы были с программой "Иначе", в Москве были, в Омске тоже, в Нью-Йорке в январе. Осталось Токио. Вот так вот работаем с этой программой. Она очень тяжелая, чересчур современная для наших широт и просторов. Но ничего, народ приходит харизматичный, умный, который задает себе вопросы, ищет смыслы. Это наши люди, поэтому мы всегда рады играть. И любой город для нас, прежде всего, – это люди. В Омске мы были не один раз, были хорошие концерты. В этот раз, думаю, тоже все получится.
Во время боевых действий Вы были в Чечне. Зачем? Это какой-то поиск драйва или все-таки что-то другое?
Не только в Чечне, я был и в Косово (Сербия), Таджикистане и Афганистане. Один из моих принципов таков. Если ты музыкант, поэт, художник, то ты должен быть не только там, где людям хорошо, где они "на позитиве" - в барах, ресторанах, в тусовках. Ты должен быть там, где не очень хорошо, где происходит трагедия, где люди страдают, где льется кровь. Это славная традиция: Лев Николаевич Толстой, Пушкин, Лермонтов - все они были в горячих точках своего времени и все они написали об этом произведения высочайшего уровня, духа. Эти люди не жалели себя, и мы стараемся себя не жалеть. Хоть это и очень сложно, но это важно. В горячих точках все остро и все обнажено - проблемы современного мира, нашей действительности более остро и четко понимаются.
Во всех Ваших биографических справках написано о том, что Вы принимали в штыки любую новую власть. Это так?
Да нет… Что я дурак, что ли? Одна из моих поговорок любимых – "У художника хозяин Бог". Бойся царского гнева и царской милости. Художнику нужно сохранить внутреннюю свободу, самое главное для пишущего человека - чтобы не было цензора над ним. Понимаете, ты вопиешь с властью, попаришься в бане, она тебя по загривку потреплет, скажет: "Хороший чувак" или "А ты ничего, талантливый, очкастый". А если тебе что-то не понравится в политическом раскладе, вообще в работе власти, ты уже про нее ничего не споешь, потому что тебе позвонят и скажут: "Юрок, мы же в бане парились, а ты вот несешь на нас всякую хрень". Поэтому нужно быть свободным, поменьше париться в банях с властью, поменьше играть на корпоративах (а лучше вообще этого не делать), поменьше общаться с элитами. Быть гражданином страны, но держаться от власти подальше. "Лицом к лицу – лица не увидать", - Сергей Есенин написал. У меня сейчас новая песня есть: "И народ богоносец лузер, в очереди за правдой ставит меня в конце". То есть я в этой очереди за правдой стою в конце, но оттуда виднее, кстати, правду. Вот такой принцип. Поэтому нет никакого такого у меня неприятия. Я понимаю, что политика и власть – это очень серьезно, нужно иметь очень мозги и харизму, но это если ты действительно стараешься честно помочь стране стать еще светлее, добрее, лучше, богаче. Таких людей мало, очень мало, но они есть, конечно.
В истории России есть такой политический деятель, которым бы Вы восхищались?
Восхищаться, наверное, нет, потому что в любой политике имеют место быть компромиссы, из-за которых страдают люди. Любому политику приходится выбирать, иногда - посылать на смерть своих граждан. Это ужасный груз ответственности. Я не думаю, что я в восторге от каких-либо политиков. Вот был Махатма Ганди. Недавно я прочел интересную биографию Бенито Муссолини, всю историю его жизни. Вы знаете, что Черчилль его обожал? И он страстно желал его убить поскорее в 1945 году, чтобы переписку Черчилля и Муссолини нигде не опубликовали. Черчилль считал его великим человеком, хотя Муссолини был фашистом, а Черчилль как бы либералом в своем разумении. Очень интересна политика, то, что нам говорят, не есть все правда и объективная истина… Но с другой стороны, в России были Александр II Освободитель, Столыпин, который старался, министр иностранных дел Горчаков, лицейский друг Пушкина, который замечательно вел внешнюю политику России при Александре III, когда не было войны несколько десятков лет. То есть были, конечно, государственные мужи, которых я уважаю, которые сделали немало для России.
Юрий Юлианович, в Вас течет кровь татарская и украинская. Чувствуете ли Вы себя русским человеком?
Скорее, казацкая. У нас три рода казаков было. Наша родня - это Поцелуйки, Кузьменко и Шевчуки. Я вот завтра пойду в наряд казацкий. Как молодежь в Москве по Тверскому с шашкой буду гонять шалопаев (улыбается). Шутка!
А как Вы относитесь к тому, когда некоторые политические силы пытаются обострить национальный вопрос?
Печально. Россия – многонациональная страна. Я родился на Калыме, потом жил на Кавказе, в Башкирии, где родилась группа ДДТ, сейчас живу в Питере. У меня много друзей разных национальностей, и я их всех люблю. Нужно людей оценивать по их людским, человечьим качествам, а не по паспортным данным и не по национальности. Есть плохие люди, есть хорошие, есть не очень, есть ни рыба ни мясо. И национальность здесь не при чем. Поэтому я, конечно, против подъема этого вопроса. Это нашему народу мозги "утюжит". Потому что в нашей стране возможно только одно – равенство всех национальностей перед законом и всех сословий. У нас классов нет, у нас есть сословия бояр и князей, да еще с Киевской Руси и тягловый народ, между ними пропасть. Но нынче бояре не на конях, а с мигалками в башке, так сказать. Что, в принципе, сути дела не меняет. Завалить эту пропасть законом очень важно. В 1917 году пытались трупами завалить между простым народом и князьями, всяко бывало. Но должно - любовью и равенством всех перед законом. А у нас до сих пор многие люди, попав в какую-то корпоративную среду, считают, что они выше, лучше, главнее, чище, смелее других, больше любят Родину и они самой крутой национальности на свете. Они думаю, что они просто самые-пресамые и все безгрешны. Вот это печальное заблуждение, друзья мои. Нужно просто стараться быть человеком, это очень сложно, по себе знаю. Но лучше всего вот так.
Вы привозите в Омск грандиозное шоу. Не боитесь ли оказаться непонятым? Насколько я понимаю, модно приезжать в ночные клубы размером с трехкомнатную квартиру и петь пока там кто-то попивает пиво или виски.
Вообще уйти непонятым, милая моя, это же чудо. Значит ты – гений, Ван Гог! И я когда-нибудь дождусь того момента, когда буду стоять один на сцене и в зале, может быть, будет один человек - промоутер Мансур (Сафиуллин - управляющий агентства "ЯгоDа" - Ред.). И я отрежу свое ухо и подарю Мансуру, а он отрежет свое и подарит мне. И мы с этими ушами пойдем в гениальное мифологическое будущее, и о нас будут писать книги.
Есть ли у Вас страх старости, ведь быть бунтовщиком все-таки удел молодых? И чем, кроме музыки, Вы бы могли заниматься?
Есть поговорка такая: "Кто в 15 лет не революционер, у того нет сердца, а кто в 50 лет революционер, у того нет ума". Я не знаю, что на это ответить. Но у меня до сих пор ума - не очень. Вот почему я, как заведенный, говорю о гражданском обществе, которое необходимо для развития страны. Да, значит у меня ума не много, но зато осталось сердце. Вот такие мы рок-н-рольщики, помрем молодыми, друзья мои, сколько бы нам по календарю ни стукнуло, ни настучало по темечку. Вот такая наша карма!
