Леонид Константинович, Вы первый раз даете интервью в новом статусе. Итак, Вы возглавили региональный общественный фонд «Духовное наследие». Расскажите, чем этот фонд будет заниматься? В прошлый раз, когда Вам задавали этот вопрос, Вы ответили, что время говорить об этом наступит после окончания процедуры регистрации. Это время уже наступило?
Это продолжение той работы, которую я вел и в рамках моей официальной деятельности, связанной с возрождением духовности, православной культуры, традиционной религии, межэтнических отношений на территории Омской области. Это, безусловно, очень важная тема. Не ради красного словца я говорил на последней встрече с депутатами Законодательного Собрания о том, что вопросы культуры общества сегодня в нашей многонациональной, многострадальной стране возникают с необычайной остротой. Никогда еще страна не переживала столь остро межнациональные конфликты. Понимаете, уходит то поколение людей, у которых терпимость воспитывалась в идеологической практике советских народов, проживающих на территории страны. Сегодня на смену толерантности пришло напряжение. Поле когда-то спокойной, взвешенной интернациональной жизни начинает покрываться сорняками. И если общество само не обратит на это внимание, если не будут одинаково культивироваться ценности людей разных вероисповеданий, национальностей, то сохранение многонациональной и многоконфессиональной стабильности вряд ли будет возможно. Вот, пожалуйста, свежий тверской конфликт, в прошлом году – в Свердловске. А сколько таких, о которых мы еще не знаем, которые носят бытовой характер, отчуждают людей, сеют недоверие, враждебность? В такой напряженной среде, думаю, жить становится не очень интересно. Те усилия, которые я прилагал к созданию веротерпимости, уважению культур, этическим отношениям в Омской области, должны быть продолжены в тех рамках возможностей, которые я буду иметь во главе этой общественной организации. Мы продолжим эту работу, будем сотрудничать и с конфессиями, и с православной церковью, и с исламом.
Вы любите воссоздавать утраченное. Много храмов было возвращено или подарено омичам именно Вашими стараниями. Планируете ли Вы продолжать какую-то посильную работу в этом направлении?
В Тевризе, Большеречье, в городе, много их, недостроенных… Это один из разделов деятельности фонда, которому я буду по-прежнему уделять внимание. Но есть еще и другая сторона – возвращение к жизни тех забытых имен, которые имели большое значение в исторической ретроспективе для развития культурной, экономической жизни нашей области. Под нами не темный колодец, под нами кладезь забытых знаний, имен, событий, о которых омичи не знают, но должны узнать.
Как вы планируете реализовывать свои большие планы? В кабинете Вы сидите один. Набрали ли Вы какой-то штат помощников, если так можно выразиться?
Любая общественная работа - это подвижничество. Это не контора, это не чиновники. Здесь никто не получает заработную плату, включая и меня. С этой точки зрения эта деятельность непривлекательна. Но вы знаете, очень много людей, которые хотят этим заниматься. Важно организовать этот процесс, стимулировать его - находить средства для издания интересных вещей. Я планирую заниматься лекторской работой, думаю, мы будем проводить соответствующие конференции с привлечением ученых - спорить, говорить, делать открытия. Важно втянуть в это большое количество неравнодушных, любознательных людей, которым интересна история. Нельзя жить только одним днем - сегодняшним, не думая о будущем, позабыв о прошлом. Ни к чему хорошему это не приводит, и мы это чувствуем. Я сейчас не могу развивать эту тему и говорить, что планов громадье. Я ставлю реальные задачи. А раз ставлю, я это делаю. Думаю, моя профессиональная практика убедила омичей во многом. Я проработал более 20 лет. Что вообще люди знают о Полежаеве, кроме того, что он был губернатором? Чем этот человек живет, какие у него интересы, какой у него внутренний мир? Есть шанс узнать. Может, это кому-то тоже интересно.
Очень удивило, что Вы здесь без охраны, а дверь в Ваш кабинет открыта. Теперь, когда Вы сложили с себя бремя власти, Вы действительно готовы открыться людям?
Говорят, что я закрытый человек. Но я закрытым никогда не был. Столько встреч я проводил с журналистами - вы в последние годы это знаете. Я закрыт был только лишь для нехороших людей, у меня иммунитет против них. Всеядность не мое качество, я избирателен в личном общении с людьми. Но что касается общения с народом, то не каждый губернатор в России в последние годы, да и ранее, мог собирать аудиторию по 500-600 человек и по 3 часа стоять и разговаривать. Я это делал от первого и до последнего дня и видел в этом очень высокий смысл. Здесь я, по сути дела, работаю вторую неделю. Сейчас пока крупные зарисовки, дальше придадим какую-то стройность и четкость нашей деятельности, откроем сайт в интернете - будем общаться. Есть мысль открыть филиалы или представительство фонда в Москве, сейчас ведем переговоры. Это нужно для того, чтобы наладить общение и обмен информацией с аналогичными общественными организациями столицы. Нельзя на этом поле деятельности замыкаться в себе, считая, что ты один делаешь важное дело, - нужны партнеры. Осенью мы готовим большое издание "300 лет вместе", касающееся как раз вопросов межнациональной культуры. Мы его начали еще в 2011 году, оно выйдет осенью с моей фамилией. Это будет первая работа, ну а дальше будем смотреть. Главное - вызвать интерес у людей, не заумные какие-то вещи публиковать, а те, которые пробуждают любопытство и доступны для понимания. Беллетристический характер тех изданий, которые мы будем делать, очень важен с точки зрения привлечения читателей. И, безусловно, будет доступность ко всему тому, что мы будем делать в Фонде.
Доступность для хороших людей?
А зачем плохой человек сюда пойдет? Ему это не надо. Что тут возьмешь сейчас? Сюда может прийти человек с какими-то идеями и подарить их Фонду, а что-то унести отсюда просто невозможно…
Несмотря на то, что Вы ушли с должности почти месяц назад, до сих пор остаетесь самой упоминаемой в региональных СМИ персоной. О чем, по-Вашему, это может говорить — люди, в том числе и журналисты, просто привыкли к определенной фамилии после слова «губернатор», или это обычное явление, пока новое руководство региона не создало достаточного количества информационных поводов?
Пресса у нас разная: есть серьезные общественно-политические издания, есть периодика иного толка, для которой важны какие-то слухи, жареные факты, завлекающие читателя, способные повлиять на тираж. Я думаю, это постепенно уйдет, пройдет не так много времени - два-три месяца достаточно, чтобы моя фамилия была подзабыта и редко встречалась в СМИ. Именно так и будет. Поэтому на этот счет не надо ни переживать, ни волноваться. Жизнь идет вперед, и в этой жизни все время возникают свои интересы, свои проблемы. Это как у Михаила Светлова: "Отряд не заметил потери бойца" (смеется).
Если говорить о прессе… Вы наверняка слышали о том, что ряд областных СМИ коснулись сокращения. Новое правительство не видит необходимости в таком количестве журналистов. Как бы Вы объяснили эту внезапную «ненужность»?
Я думаю, что журналисты сами для себя найдут более точный ответ по этому поводу.
Не задевает ли Вас, что политтехнологи, работающие сегодня с Виктором Назаровым, даже не пытаются создать видимость некой преемственности, а, напротив, стараются противопоставить ваши фигуры, столкнуть в чем-то? Кому и зачем нужен конфликт?
Меня нет вообще в сегодняшней политической жизни, чего со мной конфликтовать? (Улыбается.) Технологи тоже зарабатывают. Им нужны темы, во многом искусственно создаваемые, искусственно пропагандируемые, и в которых они пытаются убеждать своих работодателей. Среди них есть и грамотные, разные есть люди. Это сегодня уже устоявшийся творческий жанр. Но дело в том, что сама тема исчерпаема, это не «золотая жила», которую можно без конца разрабатывать. На ней можно пробалансировать год, кому очень захочется - два. А дальше что? Я в принципе готов был к этому, поскольку хорошо знаком с законами жанра, ничего другого я не ждал. Мы еще многое с вами услышим про себя такого, о чем сейчас даже не подозреваем.
То есть это временный способ зарабатывания денег?
И не более того.
СМИ писали о том, что Ваш сын Константин Полежаев пытается досрочно уйти на пенсию. Связано ли это как-то с Вашей отставкой?
Мне ничего по этому поводу не известно, кроме одного - он оформил пенсию по стажу. Это делают сотни тысяч врачей, у которых наработаны установленные правительством годы стажа, с учетом различных дополнительных. Костя такую пенсию оформил, стаж дает ему это право. Но это не значит, что он эту пенсию будет получать, пока занимается активной работой. Когда он покинет ее и выйдет на пенсию по возрасту, только тогда появятся соответствующие выплаты. Но до этого времени еще очень далеко.
Изначально говорили о том, что многие министры из бывшего Правительства сохранят свои посты, но впоследствии оказалось, что таких – трое. Пожалуй, только Вам можно задать вопрос о новой команде. Могли бы Вы охарактеризовать новый состав кабмина, учитывая, что туда вошли и немало хорошо знакомых Вам людей?
Я создавал команду, руководствуясь собственным пониманием роли каждого. Человек подбирается штучно. Механически это делать нельзя. Руководитель министерства или ведомства не только индивидуальный руководитель, он еще и командный игрок, он должен найти свое место в этой команде. Поскольку все отрасли связаны, мы работаем в русле одной экономической политики, общественных, культурных отношений. Здесь очень важно, чтобы была командная настройка. Это очень непростой вопрос - коммуникабельности людей, которых ты собираешь и которые в команде (я имею в виду Правительство) должны давать максимальный эффект в своей деятельности, работе. Поэтому оценки давать в отношении того, как формируется новый кабинет, я просто не стану, потому что это процесс не только организационный, но и в какой-то степени творческий. И многое будет зависеть от глубины понимания задач и тех особенностей работы, которую человек должен исполнять не только на собственном участке, но и в контексте общей команды. Надеюсь, что новым руководителям удастся создать работоспособный коллектив. Если он получится грамотным, эффективнее и деловитее, я буду только рад.
На Ваш взгляд, Омск, вошедший в 30-ку городов Европы, – это достижение? Открывает ли это какие-то перспективы для нашего города?
Сам по себе факт, что Омск вошел в эту 30-ку, имеет больше публичный характер. Это не принесет каких-то материальных дивидендов. Я думаю, что включение в этот список Омска - это не только оценка какая-то, это в большей степени определенные обязательства города, которые теперь важны для сохранения имиджа, позиций в рейтинге - что будет на следующий год. Думать о том, что это само собой принесет серьезные дивиденды, вряд ли возможно.
За полгода в Омском регионе сменилась вся власть. На Ваш взгляд, удастся ли сработаться новым руководителям города и области, или все-таки есть какие-то «вечные» камни преткновения, заложенные самим законодательством о местном самоуправлении?
Есть определенные «родимые пятна» в 131-м Федеральном Законе, вносящие диссонанс в деятельность государственных и муниципальных органов. Они характерно выражены в подавляющем большинстве регионов России, тем более в Омской области, где все муниципальные образования являются дотационными. Всегда возникает повод для раздора - кому больше, кому меньше. Наша структура экономики и формирование бюджетов муниципальных образований имеют свою специфику, потому что в Омской области один город Омск - доходообразующий. Все 32 остальных муниципальных образования являются бюджетополучателями и имеют поддержку регионального бюджета. Согласитесь, не думать об их развитии нельзя. В этом смысле всегда (и в советские времена, и сейчас) возникает вопрос - городу дали мало, области много. Такое мнение есть. Но в области более миллиона жителей, это огромная инфраструктура, которая должна за счет чего-то содержаться. Может быть, это не вина города, а беда области в целом, то, что в советское время не закладывалось развитие промышленной инфраструктуры в сельских районах, то есть она оставалась сугубо аграрной. Преодолеть этот барьер не так просто, тем более что в постперестроечный период, в 90-е годы на первый план выходили совсем другие проблемы. Противоречия будут существовать, но новые руководители, думаю, учитывая опыт взаимоотношения Правительства и муниципалитета Омска, учтут тот ненужный демонизм, который складывался между моим Правительством и мэрией, особенно в тот период, когда мэром города был господин Шрейдер. Здесь имело место очень серьезное противостояние, связанное с не очень грамотной градостроительной практикой, с волюнтаризмом, граничащим с грубейшими нарушениями закона. С этим ни Правительство, ни я как руководитель согласиться не могли. Во взаимоотношениях должны котироваться вложения со всех сторон, тогда может быть достигнут компромисс. А если одна сторона будет грубо попирать закон о местном самоуправлении и считать город своей приватизационной собственностью, то тогда ни у кого не возникнет согласия в работе.
В широких журналистских кругах продолжается обсуждение размера Вашей пенсии. Вы действительно были готовы отказаться от всех выплат и льгот или Вам посоветовали так сделать? И в этой связи, для чего тогда вообще разрабатывался такой закон, если, по сути, он так и не вступил в действие?
Эта история не столь стара, но уже искажена до неузнаваемости. Я сам был инициатором изменения закона «О социальных гарантия высших должностных лиц Омской области», которым предусматривался достаточно широкий спектр льгот. Закон этот разрабатывался давно, в середине 2000-х годов, и разработчиком этого закона был нынешний заместитель губернатора Александр Бутаков. В таком виде закон был принят, и я его подписал. Все мы надеялись на то, что годы впереди позволят нам быстрыми темпами развивать экономику, улучшать социальное обеспечение людей и т.д. Но, к сожалению, этого не произошло по разным причинам - дефолты и кризисы нас преследовали и еще будут преследовать. Поэтому когда подошел срок завершения моих полномочий, я по чисто моральным соображениям не мог после себя оставить подписанным закон, по которому я получаю выплаты, несопоставимые со средней пенсией в 9 тысяч рублей, какую сегодня получает основное количество пенсионеров Омской области. Я внес эти изменения. Дальше принимать или нет их - было дело уже не мое, а нового состава Законодательного Собрания и нового губернатора. Я уже к принятию этого решения не имею никакого отношения.
Политика не отпускала Вас несколько десятков лет, отпустили ли Вы сами эту политику? Публичная жизнь, где твой каждый шаг – и на виду, и на чьём-то языке, – в прошлом. Вас это больше радует или огорчает? Тяжело расставаться с властью?
Я никогда не чувствовал себя глубоким политиком, я все-таки инженер, специалист, и 20 лет, проведенные мной на практической работе руководства крупными объединениями, приучили меня себя так позиционировать. Достаточно сказать, что коллектив строителей канала «Иртыш-Караганда» составлял 30 тысяч человек, а плюс еще семьи, дети. Этот «Железный поток», как у Серафимовича, двигался по пустыне. Нужно было решать, где завтра найти воду, чтобы напоить людей, как подвести продовольствие, где открыть магазин, столовую. Строительство канала - это не стационарная точка, а постоянное движение на сотнях километрах. Основы моей управленческой культуры заложила именно эта стройка. Я всегда чувствовал себя больше начальником строительства, нежели политиком, который на шахматной доске двигает пешки, расставляет фигуры. Я горжусь своим прошлым, своей практической трудовой биографией, позволившей мне создать вещи, которые переживут меня. Омск может меня забыть, но канал «Иртыш-Караганда» и его создатель - в анналах истории, они никак не будут забыты. Кстати скажу, меня это очень греет, я живу этим, и чем старше становлюсь, тем больше удивляюсь той масштабности и тем проблемам, которые приходилось тогда решать. Я даже удивляюсь тому, как это удавалось. Грусти по поводу расставания с публичной жизнью у меня нет. В моем понимании публичная жизнь была связана с большим лично моим ограничением. Я же проходил советскую кадровую школу, где главный лозунг был «Думай больше о родине, а потом о себе». Аскетизм, ничего лишнего. Такую же жизнь ведет моя семья. Не всякий человек на это согласится. Хорошо, что в нынешней системе ценностей руководитель более раскрепощен, чем, скажем, было в мое время. Сожаления никакого я не испытываю, потому что жизнь мне предоставила шансы, которые, на мой взгляд, я использовал полностью. Ну а остальное... Мне трудно привыкать к этой свободе, трудно ее даже понять, я еще не знаю толком, как мне себя вести. Когда от тебя отцепляют такой воз, ты не можешь найти себе места от этой легкости. Оказывается, отдыхать надо уметь, этому надо учиться. А еще надо найти какое-то свое дело, чтобы ты мог грамотно использовать тот кусок жизни, который тебе еще судьба отведет. Поэтому мне нет особого дела до того, кого назначают или не назначают. Я хочу себя найти в том пространстве свободы, чтобы его не потратить впустую.
Вы говорили о том, что собираетесь писать книгу. О чем бы Вы хотели рассказать читателям? Можно ли ждать каких-то откровений?
У меня давно были планы, наконец, спокойно сесть и написать книгу, ведь тот исторический период, который выпал на мою жизнь, - советский, казахстанский, омский, - очень интересен - людьми, событиями, участником которых я был реально. Я сейчас смотрю дома в библиотеке, например, на фотографию Виктора Степановича Черномырдина, которая висит на стене, а память воспроизводит все события, встречи с ним, разговоры. Это потрясающая личность, и надо, чтобы люди об этом знали. Ему памятник в Оренбурге строят, но это в Оренбурге, а он и для Омска немало помог сделать. Много еще кто... Нурсултан Назарбаев - мой ровесник, с которым мы вместе работали в одной партийной организации, переживали одни события. Это все, на мой взгляд, интересные люди, и те, кто причастен к этим событиям, должен оставлять такие заготовки, по которым будущее поколение будет реально судить о времени, о людях, - пользоваться не выдуманными литературными персонажами, а теми реальными характеристиками реальных фигур, которые влияли на судьбу миллионов людей того времени. Есть желание заняться этой работой. Получится или нет, не знаю. Я просматриваю все свои ранее написанные книги, они эпизодично выхватывают события, а здесь целое полотно жизни - 50 лет, о котором, конечно, хотелось бы рассказать современникам. У меня есть одна книжка, которая издана у нас и в США на английском языке. Я недавно возвращался из отпуска, побывал в Москве у сына, смотрю - в комнате моего внука лежит моя зачитанная книжка. Я умилился - этот молодой человек (ему еще нет 15 лет) уже с интересом ее изучал, что там дед написал.
А сами Вы что читаете, что смотрите?
Видите, на столе лежат книги, я всегда читаю несколько. Вот, «Реставрация вместо реформации» очень интересная книжка. Великолепное издание «Тобольск и вся Сибирь. Сибирское казачье войско». Но, к сожалению, поскольку его издавал Тобольск, то Омск оказался за пределами интересов создателей этой книги, хотя Омск – столица сибирского казачьего войска, губернский город. Это главный серьезный изъян этой книги. Я на этой неделе буду встречаться с автором-составителем. Там еще книга Макиавелли, красивое подарочное издание, я «Государя» и «Судьбы Флоренции» перечитываю в незапамятный раз. Там очень много интересного и повторяемого в жизни. В домашней библиотеке пока я был в отпуске, скопилось много непрочитанных книг. По телевидению я смотрю новости «12 канала», смотрел все игры чемпионата Европы по футболу, ничего другого меня пока не интересовало.
Леонид Константинович, Вы не так давно вернулись после довольно длительного отпуска в Омск. Выглядите хорошо, а чувствуете ли Вы себя отдохнувшим?
Это самый продолжительный отпуск во всей моей жизни. Никогда более двух недель не использовал в течение одного года за все 50 лет управленческой практики. Накопилось полгода, отдохнул месяц. Скажу откровенно, не так было просто найти себя вот в этом свободном периоде. Сначала еще ничего, а потом приходят угрызения совести: что же это я так непозволительно трачу время? К безделью мне вряд ли удастся когда-нибудь привыкнуть. Но, безусловно, за этот месяц я привел себя в порядок: и физически, и морально. Поездил, кое-что увидел, стал свидетелем захватывающего футбольного матча между «Челси» и «Баварией» на Кубок чемпиона Европы. Я рад, что на девятом году работы с этой командой Роман Абрамович добился результатов, а его клуб получил самый высокий футбольный титул Европы. Нам было приятно.
С каким настроением Вы возвращались на омскую землю? Учитывая некоторые обстоятельства, может, Вы подумывали о том, что в гостях нынче лучше, чем дома?
Нет, даже мысли такой не возникло. Наоборот думал, «да чтобы я, да хоть еще на какое-то время задержался – ни за что!»(смеется). Когда долго проводишь время где-то, больше начинаешь ценить свой дом, тем более что я человек, много поездивший, много повидавший… Меня не очаровывают прелести Запада или западной жизни, желания «подзадержаться» не могло возникнуть. Меня тянуло в мой кабинет, к моим книгам – такое окружение мне необходимо. Этого мне не хватало больше всего. Невозможно ценить что-то больше того, чему отдал 25 лет своей жизни. Четверть века я отдал Омской области.
