"Я увлечён этой игрой в онлайн". Интервью с театральным режиссёром Петром Шерешевским

11 и 12 марта на главной сцене Омского академического театра драмы состоится премьера спектакля "Небо позднего августа" (16+) по трём пьесам современных драматургов. Мы пообщались с режиссёром постановки Петром Шерешевским, приехавшим в Омск из Санкт-Петербурга. Читайте в нашем материале - чем новый спектакль будет похож на "Тайм-аут", почему тяжёлые и невесёлые постановки собирают полные залы и как найти опору в жизни, если ты потерялся во времени.

- Пётр, совсем недавно омичи имели возможность посмотреть ваш "Тайм-аут" - спектакль новосибирского театра "Красный факел", семь раз номинированный на "Золотую маску"! Ваш новый спектакль в Омской драме "Небо позднего августа". Будет ли он походить на "Тайм-аут" - по стилю, масштабу или, может, общему настроению?

- Да, в общем, я увлечён этой игрой в онлайн. Решение, действительно, похожее в том смысле, что в этом спектакле артисты живут на сцене, и в это же время сами снимают происходящее, которое транслируется на большой экран над их головами. У зрителя будет выбор: смотреть на живых актёров или на складывающееся прямо на их глазах кино на экране. У этого спектакля почти та же команда, что трудилась над "Тайм-аутом", но только тогда мы работали с художниками Сашей Моховым и Машей Лукка, а сейчас с Еленой Сорочайкиной. Композитор тот же - Ванечка (он же "Оркестр приватного танца"). Та же история с живой музыкой, которая будет исполняться самими артистами, внедряться в драматическую часть спектакля.

- Раскройте секрет, какие инструменты услышим?

- Мне композитор Ванечка присылал список, но я его так наизусть не помню. В общем, что-то духовое, флейты и много всякой перкуссии.

- Эти два спектакля наверняка будут сравнивать, вы к этому готовы?

- Да, я нормально к этому отношусь, потому что не боюсь продолжать разрабатывать одну и ту же тему. Содержательно мне интересно начинать с той точки, на которой я закончил предыдущую работу. Развивать язык, способ разговора, не обязательно для этого находить всё время новое. А новое, оно же постепенно выкристаллизовывается из каких-то поисков и потом тебя куда-то в другую сторону уводит. Но нужно понимать, что после "Тайм-аута" я поставил ещё спектаклей пять минимум, так что это уже не самое близкое прошлое.

- Вы уже работали с Омской драмой. 2006 год, "Последний пылкий влюблённый" - вы ставили пьесу американского драматурга Нила Саймона. Тогда вы говорили, что у вас нет представления о том, какой он, омский зритель. Появилось ли оно к сегодняшнему дню?

- Я, честно говоря, думаю, что зритель повсюду практически одинаковый. Тот зритель, который театральный - это же какая-то интеллигенция. Хотя и театральный зритель тоже делится на некоторые категории. Есть зритель, который идёт в театр за исполнением собственных ожиданий и развлечением. Вот ему, думаю, не очень будет любопытно "Небо позднего августа", как и любой мой спектакль в принципе. А есть зритель, который идёт в театр для познания, потому что искусство - это всегда познание, поиск какого-то пути в неведомое и ответов на болезненные вопросы собственного времени. Полагаю, что такой зритель, что в Омске, что в Новосибирске, что в Новокузнецке, что в Москве и Петербурге - в общем один и тот же. Поэтому не думаю, что нужен какой-то особенный подход в зависимости от города, в котором ты работаешь.

- А почему свой новый спектакль решили ставить именно в Омском драмтеатре? Были ли другие варианты?

- Так строится судьба режиссёра, тебе поступают какие-то предложения, ты их принимаешь или же нет. И когда ты их принимаешь, то уже не можешь от них отречься. С Омском мы договорились года два с половиной назад, если я не ошибаюсь. Театр расписывает на это время план. Как было запланировано, так оно и происходит.

- Поставил ли перед вами театр какие-то конкретные задачи?

- Георгий Зурабович Цхвирава дал мне абсолютный карт-бланш. Я последнее время, слава богу, этим пользуюсь, и часто выбираю материал сам. Долго рыл, искал, потому что ставлю много, всё сложнее найти то, с чем захочешь поработать, потому что то, что хочешь - уже поставил. Поэтому постоянно перелопачиваю очень много разной литературы. Единственное условие мне поставили, чтобы это был масштабный спектакль, где можно будет поработать с большим количеством труппы, со многими артистами.

- В основе спектакля "Небо позднего августа" - три коротких современных пьесы. Расскажите, как у вас происходил отбор материала?

- Я вообще давно ходил вокруг этих пьес. У меня есть какой-то запас современной драматургии. Очень камерные, небольшие пьесы, с которыми давно хотел поработать. Мне сразу пришла идея, что каждая из них в отдельности не способна существовать на большой сцене, потому что они слишком коротки, слишком мало населены. Но их же можно перемешать, создать из трёх пьес такое единое полотно, в котором одна история будет резонировать по смыслу и эмоционально с другой. Вот тогда возникнет какой-то портрет, картина большого мира.

- То есть, пьесы будут играться не по очереди, а как бы друг в друге?

- Принцип, который пока у меня в голове, что это будут такие перемешанные, как в фильме "Магнолия" или "Сука-любовь", истории, перетекающие друг в друга. Именно из-за этого возникает постоянная смена ритма, смена зрительского включения. За счёт этого пьесы начинают между собой как-то резонировать. Так что да, я надеюсь, что всё это будет переплетено.

- По вашим словам, главная тема постановки: потеря смысла существования, связи между людьми и поиски ответа на вопрос, где этот смысл можно отыскать. Когда спектакль анонсировали, в комментариях драмтеатра появились реплики, что, вот, опять ставят "тяжёлый" спектакль, не хватает в репертуаре комедий, лёгких, жизнеутверждающих историй. Ощущаете ли вы пропасть между тем, о чём хочется говорить лично вам и зрительскими ожиданиями?

- На мой-то взгляд, зритель бывает разный. Опыт мне подсказывает, что если ты ставишь сложную драматургию сложным театральным языком, то зритель находится постепенно в каждом городе. Залы заполняются не хуже, чем теми зрителями, которые жаждут лёгкого развлечения. Есть зрители, которые относятся к театру, как к искусству, а не как к сфере услуг. Огромное количество этих людей есть и в большом миллионном Омске. Не думаю, что это должно стать проблемой. Например, я очень много по России ставлю, есть города, с которыми у меня уже сложилась какая-то длинная история. Например, есть значительно более провинциальный, просто по количеству жителей, Новокузнецк, в котором я поставил уже больше десяти спектаклей на протяжении последних десяти лет. Постепенно там вырабатывается свой зритель. Эти спектакли идут годами, они нужны, они востребованы. Поэтому пропасти я не чувствую. Вообще, если ориентироваться на какие-то комментарии в соцсетях, ничего ты не построишь. Это ведь такое место, где каждый знает, как надо, и достаточно агрессивно это своё "как надо" высказывает. Право их, но ориентироваться на это я не считаю нужным.

- Получается, на премьере вы ждёте такого рефлексирующего, вдумчивого зрителя?

- Конечно, и на премьере, и дальше, пока спектакль будет идти! Я пока здесь нахожусь, не могу сказать, что каждый день хожу в театр. Но уже посмотрел "Визит дамы", совсем не радостный спектакль, а зал ведь полон? И "Время женщин", который идёт почти десять лет. И очень сложного "Иди-ота" - везде полные залы. И "Свидригайлов. Сны", понятно, что там всего двадцать мест, но тоже билетов не купить за многие месяцы. Насколько я понимаю, есть у нас зритель, который жаждет сложного, и театр не стесняется этим заниматься.

- Вернёмся к "Тайм-ауту". Там вы рассказываете историю социальной работницы Люды, простой женщины средних лет, но при этом подсвечиваете её мир какими-то невероятными красками и смыслами. Увидим ли мы в "Небе позднего августа" нечто подобное?

- Если говорить про "Тайм-аут", то там ведь история про то, что жизнь любого, вроде бы маленького человека можно рассматривать как один большой миф. Когда оптика очень сосредотачивается на жизни конкретного человека, выясняется, что, даже если он никакой не художник или мыслитель, а просто маленькая женщина, социальный работник, вокруг неё точно так же летают молнии судьбы. Точно так же она метафорически подвластна каким-то богам, которые управляют её судьбой. Судьба каждого человека - это на самом деле поле битвы. Каждый человек, если сосредоточиться на нём, это целый мир и космос. В "Небе позднего августа" мы, скорее, рассказываем историю про время, про множество людей. Понятно, что в каждой пьесе есть как бы главный герой, но у нас получается значительно более полифоническая история про людей, потерявшихся во времени, жаждущих найти какую-то опору. Если сравнивать, то да, это про то же - из маленьких частных судеб выйти на какое-то обобщение, миф.

- Вы однажды говорили, что любите провоцировать зрителя. Будут ли провокации в этой режиссёрской работе?

- Провокация провокации рознь. Не могу сказать, что это то слово, которое меня очень увлекает. Важно, чтобы зритель в зале испытывал остановку эскалатора. Ну, вот ты едешь на эскалаторе, он останавливается, по инерции тебе нужно схватиться за поручень и не упасть. Что-то должно быть непривычно зрителю, что-то должно выбивать его из зоны комфорта, это поможет ему полностью включиться в историю. В каждой пьесе, в каждой сцене я всегда стараюсь искать какие-то эмоциональные неожиданности. То есть, это скорее эстетическая провокация, заставляющая его открытым глазом на это всё посмотреть.

- Вы сейчас активно репетируете с труппой. Как складывается работа с омскими артистами, была ли сложность в распределении ролей?

- Нет, трудностей не было, артисты прекрасные, очень живая, подвижная и оснащённая труппа. Поскольку Георгий Зурабович своих артистов знает намного лучше, чем я, мы вместе с ним сделали распределение. Я прислушался к его каким-то советам и рекомендациям, объясняя при этом, что мне нужно. И, в общем, ни разу не ошибся, с удовольствием работаем. Вот сейчас дошли до этапа, когда мы как-то худо-бедно собрали каждую из этих трёх пьес, теперь нам нужно начать их перемешивать, интегрировать одно в другое. Потом ещё будет этап перед тем, как мы пойдём на сцену, появятся композиторы, это всё станет насыщаться живой музыкой.

- Пётр, скажите, чем этот спектакль важен именно для вас?

- На самом деле я живу в таком потоке, где каждая следующая работа - это продолжение того процесса, в котором я нахожусь. В данном случае цель - попытаться через тексты живых современных авторов осознать, отрефлексировать время, в котором нахожусь.