Омичам неслыханно повезло, ведь сам Константин Богомолов, режиссёр скандальный и провокационный, снизошёл до сибирской глубинки. Да ещё и с чем пожаловал - "Преступление и наказание" по одноименному роману Ф. М. Достоевского. История образованному человеку давно известная и, казалось бы, понятная.
Спектакль, поставленный режиссёром на сцене Санкт-Петербургского театра "Приют комедианта", сослали в наш город неслучайно. Дело в том, что специальную программу фестиваля "Золотая маска", посвященную 200-летию писателя, решено было провести именно в Омске, поскольку Достоевский и Омск - явления тесно связанные. Напомним, что "Золотая Маска" приготовила программу, в афишу которой вошли спектакли последних лет по произведениям русского классика. Большое театральное событие города открыла постановка московского Театра Наций на сцене Омской драмы.
Но в "Пятом театре" случилось странное. Когда в необычайно жаркий майский вечер на сцене "Пятого" собралась толпа предвкушающих увидеть буйство крови и тяжесть раскаяния, не увидела публика ни того, ни другого. Вместо этого зритель застал симметричное голое пространство, полнейшее отсутствие декораций и монотонную начитку оригинального текста писателя.
Трагедия четырёх стен
Наверное очень много преступлений происходят именно так, за закрытыми дверями, в тесных и душных застенках квартир. Всё пространство спектакля Богомолова - как раз одна голая, убогая комната с двумя симметричными дверьми и барными стойками по бокам. Это и каморка самого Раскольникова, и комната Сони, и полицейский участок, и бар. То, что мы "переместились", даёт понять только комплекс неоновых ламп, обрамляющий помещение. Для Сони он розовый, пульсирующий красный - это бар, а синий - полицейский участок.
Именно здесь и оживают образы бессмертного романа, хотя оживают - громко сказано. Персонажи просто несколько суховато пересказывают оригинальный текст произведения, один пространный монолог сменяется другим. Кажется, что они начисто лишены человеческих эмоций. Будучи зрителем, ты легко теряешь нить диалога, многое приходится додумывать в воображении. Не видим мы и сцены убийства, ареста, всё происходит как бы между этими событиями.
Остаётся только восхищаться чистым русским языком, который в великолепном исполнении актёров усваивается очень хорошо. Ты как будто читаешь произведение с картинками, и все герои здесь словно куклы, если изображают любовь - наивным затянутым прикосновением, смерть - нелепой позой.
Кто убил Лору Палмер?
"Кукольность" происходящего наталкивает на очевидную аллюзию. Пространство сцены, особенно когда оно окрашено в красный цвет, напоминает легендарную красную комнату из Twin Peaks. В мифологии сериала Чёрный или Белый вигвам - таинственное место, существующее в параллельной реальности. По сути, это такие специфические прообразы ада и рая. И вот у ада (Чёрного вигвама) есть прихожая, что-то вроде чистилища. Здесь, кажется, и поселяются персонажи спектакля Богомолова, каждый по отдельности ожидающий своей участи. И тогда вопрос "Кто убил старуху-процентщицу?" почти идентично соотносится с сакраментальной для всего Twin Peaks фразой "Кто убил Лору Палмер?".
Здесь даже есть карлик (актёр Александринского театра Алексей Ингелевич), исполняющий роль Петра Петровича Лужина (в романе - богатый дворянин, родственник супруги Свидригайлова, Марфы Петровны. Со школьных времён Лужина принято воспринимать как "двойника" Раскольникова).
А карлик-то причём?
Очень странно было внезапно увидеть в спектакле по произведению классического русского писателя карлика. "Что он тут забыл?" - пронеслось по залу. И действительно, роль карлика сначала была не совсем понятна. Но на этом странности не закончились, возраст актёров в целом сильно не соответствовал возрасту героев романа.
Отец семейства Мармеладовых - тридцатилетний самовлюблённый франт, мать Раскольникова Пульхерия Александровна - молодая инфантильная особа, наконец, Сонечка Мармеладова в исполнении 65-летней народной артистки России Марии Игнатовой - мудрая взрослая женщина. Всё это наталкивает на мысль о психологическом возрасте героев. Вероятно, Пётр Петрович Лужин, по мнению Богомолова, человек приземлённый и даже не заслуживающий отдельной реплики (за весь спектакль он не говорит ни слова).
"Да, мы ничего не поняли"
Уже на выходе из театра по воле случая стала свидетельницей такого диалога шумной компании молодых подростков (и как они только умудрились попасть на спектакль 18+). "И что это такое было?" - "Не знаю, может, он хотел показать, мол, посмотрите какой я крутой, могу переиначить Достоевского на современный лад", "Да, мы ничего не поняли".
Наверное, это мысли всех, кто ожидал классической постановки с петербургскими проулками, окровавленным топором и атмосферой русского детектива. Но это точно не про спектакль Богомолова. Его можно назвать скучным - да, монотонным - конечно, ведь никакого действия как такового на сцене не происходит. Зрителю предлагается просто выслушать исповедь героев произведения. Вместе с ними пройти это четырёхчасовое испытание по страницам великого текста. А после всего вымотанными и преисполненными чем-то большим, что наполняло их до спектакля, соединиться с артистами в усталом и невесёлом ритуале обязательного поклона. Именно так себя и ощущаешь после абсолютно любого текста Достоевского, разве нет?
