В рубрике "Войти в IT" по воскресеньям мы публикуем интервью со специалистами различных IТ-компаний: от джуниоров до руководителей с большим опытом. Вместе мы разбираемся в базовых знаниях, терминологии, нюансах и подводных камнях этой сферы. Личные истории людей, которые прошли большой путь в IТ, могут вдохновить интересующегося читателя на развитие в этом направлении.
Сегодня мы публикуем интервью с Иваном Ореховым - основателем и руководителем омской IT-компании "ИСС Арт". В этом году компания, которая началась с одного человека, отпраздновала 20-летний юбилей. Мы побеседовали с Иваном о том, с чего начинается бизнес, в чём секрет эффективного управления, существует ли разница между российским и зарубежным рынками и как в Омске формируются и развиваются IT-сообщества. Поговорили об искусственном интеллекте и личном. Многодетный отец рассказал о педагогическом опыте, важности воспитания детей, как разработчик стал новостником и за сколько лет можно снять кино.
Иван Орехов
- Иван, за 20 лет наверняка вам не раз задавали этот вопрос, но в рамках нашей рубрики он традиционный, поэтому спрошу. Как начинался ваш путь в мире информационных технологий?
- Наша компания началась в 2003 году с меня. Я как первый веб-разработчик подключился к разработке стартапа oDesk (Upwork) - всемирная площадка для поиска IТ-проектов. Поработал месяц. Их удивило, как за это время один человек может реализовать такой большой объём работы. Заинтересовались специалистами в Омске. Я начал привлекать людей. Звал толковых студентов (в то время я преподавал в ОмГТУ), дообучал их и заводил на проекты. Два года наша компания существовала как фрилансерское объединение. Мы работали как отдельные исполнители на разных заказчиков, но через одного посредника. Оплату нам присылали каждому по отдельности. Наша часть была маленькая относительно цен на американском рынке. Мы получали 10-20 % от суммы заказа. Но это всё равно было намного больше, чем у айтишников в России. К 2005 году мы подросли и захотели оформляться юридически. Заказчику не хотелось, чтобы мы становились отдельной компанией. Меня спросили, зачем мне это, другие выгодно работают и на существующих условиях. Я ответил, что, во-первых, нам уже не хочется быть частью чужого стартапа. Во-вторых, я хочу платить налоги в своей стране. Мы зарегистрировали своё ООО, и пошла совсем другая история, более интересная и выгодная, чем фриланс.
Изначально у нас каждый разработчик один мог полностью реализовать проект под ключ, включая дизайн и пользовательскую документацию. Но появились серьёзные проекты, где пришлось синхронизировать работу многих людей. Наша команда разрабатывает сложные программные решения, и процесс работы над проектом включает в себя аналитику, UX/UI-дизайн, разработку, тестирование, администрирование, поддержку и менеджмент. Мы оптимизируем бизнес-процессы и находим эффективные способы достижения бизнес-целей клиентов.
- Почему вы решили идти в этом направлении тогда, когда оно не было особо популярным?
- Я хорошо помню, как всё это началось. Моя мама работала инженером в Омском конструкторском бюро. У них на работе стояли компьютеры, про которые я только слышал или видел в журналах. Ребёнком я думал, как это, телевизор с кнопками, нажимаешь, и что-то происходит. У бабушки с дедушкой хранилась гармонь, она меня очень интересовала по этой же причине: нажимаешь маленькую деталь - рождается музыка. Я собирал всевозможные датчики и кнопки. Много изучал по доступным в 80-е журналам о технике. Тогда же делал свои первые чертежи, недавно нашёл их. Умудрился даже станок с ЧПУ у отца на работе разобрать и всю эту клавиатуру утащить домой. На родительской даче у меня была своя рубка, импровизированный пульт управления. Я там все свои "клавиатуры" и внедрил, а вместо монитора у меня был перископ из зеркал.
Читать и писать я научился в три года. Так мама говорит. Лет с пяти я уже активно учился, и когда пошёл в школу, просто было не интересно, пока не начал отставать в учёбе от сверстников. Но я быстро понял последствия, и с тех пор учился на хорошо и отлично. Школу я окончил с двумя четвёрками: по химии и русскому языку. Вуз (факультет автоматизации, кафедра ИВТ) окончил с красным дипломом без единой четвёрки. Завкафедрой и мой научный руководитель - Виктор Ильич Потапов - человек, которого я безмерно уважаю, преподавал машинную арифметику и формальную логику у нас с 8 класса и организовал нам прохождение учебной программы 1-го курса вуза ещё в школе. К окончанию вуза у меня была 21 научная публикация. Не просто выступления на научных конференциях, а методические указания, учебные пособия. На моём софте, что я студентом написал, в вузе работают до сих пор. Это программные средства, которыми пользуются студенты для изучения микропроцессорных систем. Диссертацию пока не защитил, но этот вопрос ещё не закрыт.
- Вы тогда понимали перспективу IТ или просто изучали то, что интересно?
- Да какая перспектива!? Это меня захватило с самого начала. Про большие деньги мы не думали тогда. Конечно, у меня была мечта. В 90-е многим было непросто. Маму, как инженера, сократили, а у папы на работе зарплату стали выдавать водкой. Я даже думал, смогу ли я накопить на компьютер, если буду всю жизнь пахать?
Вообще, удовольствие от учёбы я начал получать только с 8 класса. Первые шесть лет я учился в 91-й школе. И там ужас что творилось. Как мы выжили, до сих пор не ясно. У нас детский дом был напротив школы, и самое главное было - вернуться домой живым. Детский дом в 90-е - это ожесточённые дети без родителей. Они реально могли зайти во время урока забрать любого, если кто-то кому-то что-то не так сказал. В туалете прощупывали и забирали ценное. Пожалуешься, могли прийти на уроке избить и тебя, и учителя. До сих пор ощущаю эту боль - за что так с детьми? Дети не должны страдать ни при каких обстоятельствах. Часто и я получал, за то, что пытался кого-то защитить. Где-то я был ожесточён. Жизнь научила бить первым. Абстрагироваться от чужих проблем не научила. Мне до всего есть дело. Я всегда пытаюсь помочь, если вижу нуждающихся.
Учиться в тех условиях было невозможно, и восьмом классе я перешёл в 66-й лицей и обнаружил, что бывает другая жизнь, другая учёба, другое отношение. У нас в классе хулиганов не было, даже не курил никто. Это была среда, где каждый мог развить свои таланты. Доступ к компьютеру у меня был в школе, мне давали ключ от кабинета, и я мог с утра до ночи заниматься. Может, кто-то не ценил, но я на контрасте жизненного опыта до слёз был благодарен. Нас постоянно хвалили. Даже слишком, как мне казалось. Верили в нас и передавали эту уверенность нам. И мы шли на олимпиады и побеждали. Я сам так и не научился хвалить без наличия подвига. Но я понимаю, насколько это важно - нематериальная мотивация, которая помогает людям прыгнуть выше головы. Важно только "Ты можешь", "Ты большой молодец!" говорить с любовью и искренне, а не по методичке. Почти все мои одноклассники добились успеха в жизни.
- Поэтому спустя годы вы стали во главе Центра семейного образования?
- Желание заниматься этой школой дал мне опыт лицея. Мне предложили поучаствовать в организации частной школы семейного типа. Сначала я не стал заходить юридически, но возглавил попечительский совет. Через год школа перешла под моё управление. Там учатся все трое моих детей. Сейчас основные вопросы по учебному процессу решает моя жена. Мы создаём атмосферу, в которой дети хотят учиться. Я хочу, чтобы они понимали, что учителя на их стороне, не "я и они", а вместе в их интересах. Чтобы ребёнок понимал, что школа нужна ему. Это всё про него. Это о его будущем, а не то, что взрослые хотят. Задача Центра - заложить основания для всей жизни ребёнка, а дальше он сам.
- За два десятка лет вам приходилось принимать в команду разных людей, многих специалистов растить. Какие качества в работниках ценились тогда и что важно сейчас?
- У меня было два потока: приходили сформированные профессионалы и студенты, которых я видел, пока работал преподавателем. Причём студентов было 80 %. Субъективно если, то была просадка по качеству образования. Сначала приходили грамотные продвинутые ребята. Это выпуск 2005-2007 годов классического университета и политеха. Особенно мощной была связка 64-я школа - матфак ОмГУ. Это люди, которые в сфере информационных технологий могли сделать всё что угодно. Выпускники политеха сейчас в основном все предприниматели, организовали бизнесы. Выпускники матфака больше учёные и очень крутые спецы.
Есть большая разница - обычный специалист-компьютерщик или программист-учёный. Мы не боялись за любую задачу браться и до сих пор берёмся. То, что не сделают никакие индусы и американцы. Американцы, к слову, хвалятся в основном русскими наработками. Даже те, которые известны как американские, где-то на уровне ключевого функционала - наверняка делали наши специалисты. Просто мышление у нас креативное. В наших школах учили, как в вузах. Наши братья-славяне, советская школа, умеют поставить задачу и решить с правильным научным подходом.
- В Омске много IТ-компаний. Их руководители говорят о готовности передавать свой многолетний опыт молодому поколению айтишников и даже делают это, но многие специалисты "утекают". Как решается кадровый вопрос в IТ-сфере Омска?
- Когда у тебя есть команда - у тебя есть перспектива. Я научился ценить отношения больше, чем результаты и показатели. Не раз я терял деньги, сохраняя команду. Зато я имел будущее. У нас в компании вначале было много переходов из одной должности в другую. Сотрудника, который знает компанию, мы любим и ценим. Если он говорит, что не растёт, мы разбираемся с этой проблемой, он переходит на другую должность или проект и остаётся в компании. Лучше вырастить качественных специалистов, и они найдут себе более тёплое место, чем не научить ничему, и они останутся у тебя навсегда.
Раньше у нас были стажировки, когда мы брали студентов и они до шести месяцев стажировались на учебных задачах, вливались в наши процессы и при этом получали минимальную зарплату. На такую стажировку был большой конкурс - до 20 человек на место. И надо было очень плохо себя зарекомендовать, чтобы после неё не трудоустроиться к нам. Такие длительные стажировки мы сейчас не проводим. Это возможно, когда у тебя большой постоянный проект и неопытный специалист на нём будет расти. Сейчас я переключаюсь с западного рынка на российский, пока переходный период и сложнее по бизнесу. Студентов мы берём только на практику. Одна из немногих в Омске, кто до сих пор планомерно выращивает себе специалистов, - это Аня Тарасенко (компания 7bits). Аня взаимодействует с разными компаниями. Вообще в Омске проводится очень много обучающих мероприятий и участвуют в этом всё больше компаний.
- Насколько развито IТ-комьюнити в нашем городе?
- Мы, руководители омских IТ-компаний, примерно одного возраста. Стали собираться вместе, играем в интеллектуальные игры, празднуем новогодние корпоративы, просто за жизнь беседуем. Поняли, что все классные ребята. Очень дружелюбная атмосфера, у нас нет злой конкуренции. Я думал, почему раньше было не так. Просто в какой-то момент мы все повзрослели и поняли, что нам нечего делить. Раньше была борьба за сотрудников, сейчас по-другому. Рынок труда всероссийский, многие работают удалённо, проблема снялась. Год назад оформилась замечательная ассоциация "Омская цифра". Она же не просто так появилась.
- Но 10 лет назад именно вы пытались создать в Омске IТ-кластер. Вы были идеологом и первым президентом. Расскажите об этой идее и опыте?
- Это старая болезненная история, и не хочется об этом вспоминать. Создание IТ-кластера в Омске - это была очередная попытка сделать что-то большое для всех. Я по жизни часто задаю себе вопросы: что я делаю, каких целей достигаю? Веду постоянный анализ происходящего на предмет поиска смысла. Многие меня считают абсолютно иррациональным человеком, спонтанным и несистемным, кто-то, наоборот, - рациональным и расчётливым.
Я состою в ассоциации РУССОФТ. Она всегда была для меня примером, где объединение создали не для массовки, мол, "за мной люди стоят", а с целью сделать многим хорошо. В одной из бесед с президентом ассоциации Валентином Макаровым я говорю: "Москва и Питер - это здорово, но это всё про вас, а не про меня. Я хочу, чтобы и про нас что-то было". С подачи Валентина Макарова я и организовал IТ-кластер в Омске в июне 2012 года. Получилось так, что в кластер вошло не так много компаний разработчиков ПО. Омское IТ-сообщество разделилось. Мне сказали, что я собрал не тех. Зашли люди, которые больше про железо. Люди, которые ещё в 90-е начинали бизнес, объяснили мне, что с моими принципами денег не заработаешь и тем более невозможно действовать в интересах большинства компаний.
На тот момент у меня была крутая идея проекта, который мог сделать Омск мировым центром IТ. Я выступал на конференциях с темой создания некого супермаркета для айтишников, прозрачной системы, которая помогала бы взращивать IТ-специалистов и находить им работу. Я был захвачен этой идеей, но не всем членам кластера это было интересно. Только спустя годы я понял, что это нормально, и людей нужно объединять под общие идеи, а не под свою. В общем, если пропустить некоторые подробности, десять лет назад объединить омские IТ-компании не очень получилось. Но семя было посеяно. Этот процесс произошёл. Чуть позже, но произошёл.
- Вы сказали, что сейчас переориентируетесь с западного на российский рынок. Как происходит процесс и в чём разница рынков, на ваш взгляд?
- Получается, но медленнее, чем хотелось бы. На российском рынке мы пока ещё не заработали. Наша компания работала с западным заказчиком, и пиариться в России не было потребности. Здесь нас мало кто знает. Мы привыкли, что заказчик приходит подготовленный и знает, чего хочет. Российский - имеет какое-то неформализованное видение своих потребностей или даже проблем, а решение представляется как набор бесплатных общедоступных компонентов, которые можно условно-бесплатно соединить в одно целое. На российском рынке к моменту оплаты всегда начинается какая-то суета, отнимает много сил. Будто есть какая-то методичка "Как бесплатно получить от айтишника результат работы". Всегда одинаково - начать, чуть-чуть заплатить, потом попросить подождать оплаты и не оплатить. Я даже как-то увидел в статусе одной из начинающих "звёзд" инфобизнеса, как круто она заставила бесплатно работать на себя команду айтишников в течение нескольких лет. И это достижение у неё в статусе. Моя проблема: я ещё верю людям, верю в партнёрские отношения и дружбу. Здесь должны работать юристы, и они должны задавать заказчику неудобные вопросы, дабы не искушать излишним доверием.
20 лет назад российский заказчик хотел всё под ключ почти бесплатно и хотел простые, неинтересные вещи. А в то же время на западном рынке были очень интересные проекты. И в Россию они приходят только сейчас. Это проекты, где нужна наука, нейронные сети, какие-то сложные наукоёмкие системы. Это проекты, над которыми команда может работать годами, а не так, когда ты два года ведёшь переговоры, а потом два месяца работаешь и ещё неизвестно, заплатят тебе или нужно будет судиться, а потом понять и простить. Так заработать невозможно.
Всё меняется. Недобросовестные заказчики есть, и я с ними сталкиваюсь, но появились другие - взрослые, целостные и часто верующие люди, с которыми я могу говорить на одном языке. Есть люди, которые попробовали по-разному, готовы слушать, сотрудничать, для кого мы являемся консультантами. К нам, как к доктору, обращаются, и мы говорим, давайте мы поднимем вас на новый уровень в сфере IТ. Но мы пойдём с вами не от инструментов, которые вы сами себе придумали, а от решения бизнес-задач. И мы обсуждаем. Задаём кучу "глупых" вопросов, ответы на которые могут привести к интересным выводам и решениям.
- Опыт работы с другим рынком всё же помогает вам сейчас или мешает? Нет желания уехать из страны?
- Для западных заказчиков мы часто выглядим как гастрабайтеры - профи в своём деле, но не понимающие в деньгах. В нашей сфере мы умнее, чем они, а в их сфере, сфере маркетинга, мы сильно отстаём. Но на российском рынке наши советы могут помочь. И мы могли бы на другом уровне работать - как бизнес-партнёры, а не как исполнители. Этим он и заманчив, российский рынок. Да, тут меньше денег. Ну давайте так - для нас меньше. На данный момент разница для нас на российском рынке на 20-30 % дешевле, но есть сегменты, где всё может быть намного интереснее. Я с радостью полностью уйду на российский рынок, если нам доверят большие проекты, на условиях полного доверия и прозрачности.
"ИСС Арт" расшифровывается как "Информационные системы сервиса". Арт - это искусство. Сначала думали, зачем расшифровывать, ведь программирование - это тоже искусство, кто бы что ни говорил. Но потом расшифровали "Аналитика. Разработка. Тестирование". Так были заложены смыслы в названии корабля. В нашем лого английские буквы ISS и мне говорят, что пора бы его переделать с учётом новой реальности. Я всегда был патриотом своей страны вне зависимости от того, какие буквы на логотипе. Я из Омска-то уезжать не хочу, не то, что из страны. Это моя Родина, я ко всему здесь привык. Даже морозы, которые нас поначалу пугают, дают нам много радости от долгожданного потепления.
- Как выстроен процесс работы в вашей компании?
- У нас управление по целям, где каждый сотрудник понимает, что это его компания, и работает не на дядю, а как для себя. Одна проблема. Когда у тебя всё на доверии, сотрудники мне уже говорили: "Иван Васильевич, идите занимайтесь благотворительностью, мир спасайте, а мы будем вам деньги зарабатывать". В общем, всё было выстроено таким образом, что я в управлении не сильно нужен был и поэтому шёл искать, где себя применить. Так появились IТ-кластер Сибири, центр семейного образования "БАЗИСС", киностудия "ИСС Арт Медиа" и другие проекты.
- За счёт чего достигается такая автономность? Что вы вложили в основу команды?
- Когда родитель безответственный, ребёнок может вырасти ответственным. Я всегда слишком много делегировал людям, всегда доверял. Если я вижу, что человек делает или лучше меня, или вполовину как я, тогда я могу делегировать и поделать что-то другое. Я не руководитель. Без шуток. Я на программиста учился. Конечно, я понимаю в управлении, ходил на всякие курсы. Но я не умею руководить, я умею доверять. Я могу продумать правила, цели, но не умею задавать людям неудобные вопросы, не люблю конфликтов. Я всегда давал возможность людям ошибиться и никогда не ругал их за это. Когда они потеряли деньги или слили проект, важно увидеть мотивацию. Если это не специально, а по незнанию, то выводы иные. Меня постоянно пытаются учить, говорят, возьми меня к себе, я тебе порядок быстро наведу. Я отвечаю, что в этом беспорядке мы работаем много лет и каждый сотрудник ценит атмосферу в компании. Им никогда не дали почувствовать себя никем. Было и такое, когда пытались компанию загубить и на развалинах организовать свою. Но я всегда говорю, что всё держится на Боге. Мне неважно, в тренде сейчас вера или нет, на меня эта мода не влияет. Это мой жизненный выбор.
- Иван, у вас своя медиастудия. Зачем человеку, который занимается разработками, вкладывать деньги в съёмку фильмов? В чём ваш интерес?
- Чтобы зарабатывать деньги, нужно иметь какой-то смысл. Некоторые вещи я делаю просто так, по побуждению. В 2004 году я понял, что могу заработать на всё, о чём мечтаю. Здоровому адекватному человеку не так много надо. Для кого-то заработать деньги становится спортом: что-то кому-то доказать, всех порвать и т. п. Но мне вера даёт непреодолимое желание делать добро системно и в глобальных масштабах, не для себя, не для галочки, а для людей. Как сказал один мой товарищ: "Помогать, чтобы помогло". В декабре 2005 года мы купили камеру и проектор и стали снимать всё, что в Омске хорошее происходит, доброе, позитивное. Я обучался в школе новостников, снимал, монтировал, отправлял на спутниковый канал. Потом мы ждали омские новости в эфире. После новостей мы снимали документальные свидетельства людей, потом игровые фильмы, социалку. За 18 лет дошли до полного метра. За три года сняли фильм "Часы для Веры" (12+). С июня этого года мы объехали с фильмом почти всю страну, более 20 городов. Там всё хорошо идёт, но медленно. Но я верю, что фильм все посмотрят в ближайшее время. Мы прошли экспертизы, его покажут в школах (подробнее о самом фильме, читайте на нашем сайте в ближайшее время - прим. ред.).
- Вы выступаете как продюсер?
- Кто такой продюсер? Это тот, кто находит деньги. Деньги я всегда находил в своём кармане. Ни у кого не брал. Да никто и не предлагал особо. Но вот в октябре для продвижения фильма "Часы для Веры" пресс-тур (а это большие средства) оплатил один человек. У меня просто не было на тот момент. Я попросил, и мне дали. Закрыли часть расходов.
- Сейчас все увлеклись нейросетью, и эксперты говорят, что за ней будущее. Ваше мнение на этот счёт? Поработит ли человечество искусственный интеллект?
- Тут, наверное, не будущее уже, а настоящее. Мало тех деятельностей, которых не коснулись нейросети. Сегодня все про это знают. Каждый на своём уровне. А было это уже давным-давно. Ещё в 60-е годы с нейросетями работал мой научный руководитель Виктор Ильич Потапов. Где-то лежит авторское свидетельство, которое он запатентовал. В 2002 году заявленной мной темой диссертации было то, что сейчас называется большой языковой моделью (в том числе GPT). Я написал, что хочу разработать искусственный интеллект, который будет обучаться за счёт запросов интернета и отвечать на любые вопросы. Тогда Виктор Ильич спросил: "Как ты можешь говорить о достоверности данных в интернете, чтобы сеть по ним училась? Там лягушка правой задней лапой напишет что-нибудь, и ты будешь это принимать в обучении нейросети? Так не пойдёт". И я взял абсолютно неинтересную мне тему. Но я не могу делать то, что мне неинтересно, поэтому диссертация не написана.
Так вот, есть понятие сильный и слабый ИИ. Слабый выполняет определённые функции. Если мы доверяем ему определённую задачу, ничего страшного. Это вещь в коробочке. Тот же ChatGPT. У него ограниченный набор данных, и эти данные устаревают. Это просто классно организованная база данных, с которой можно общаться естественным языком. Он пытается написать программный код, который не всегда работает. Так же как человек может написать не с первого раза, может исправить ошибку. Сильный ИИ может полностью заменить человека в интеллектуальном плане. Если мы дадим такому ИИ доступ к управлению инфраструктурой и он сможет дообучаться, анализировать, что сейчас происходит, сам принять решение и сказать, к примеру, что человечеству не нужно электричество и интернет, это уже опасно.
- Насколько вы, как специалист, верите в то, что ИИ может стать неуправляемым?
- Скажу, что всё в наших руках. Если мы будем больше лениться и дадим ИИ всё делать за нас, то в какой-то момент он может исключить нас как вирус. Как что-то ненужное для него. Я считаю, что ИИ должен быть ограничен и в принятии решений, и в своих действиях. Как бы это ни тормозило развитие, нужно в критических вопросах принятие решения оставлять за человеком. А вот какие вопросы критические - должно решать общество.
Например, суд можно было бы доверить ИИ. Он же будет беспристрастным. Он просто соберёт данные защиты, обвинения и примет решения. И кажется, это более правильно во всём мире. Но как-то жутковато становится от этой идеи. Как я понимаю, тенденция во власти такова: победа над коррупцией за счёт выведения ряда процессов в цифру и исключения человеческого фактора. Сейчас очень многое можно сделать на портале государственных услуг.
Всё зависит от того, кто будет двигать этот прогресс. Есть, например, те, кто за встроенные чипы. Мол, зачем человек мучается и на телефоне набивает кнопочки, это же медленно. Можно сделать нейронный интерфейс. А если цель человека - получать удовольствие, то ИИ может это организовать: человек будет лежать в физрастворе и искусственно находиться в состоянии вечного блаженства, а ИИ разберётся с коммуникациями, майнингом, ещё чем-то. Мы готовы на это пойти? Я всегда скептически относился к теории заговора, но в какой-то момент понял, что я могу что-то не знать. И, наверное, это не мой уровень ответственности, размышлять об этом. Я знаю, что в глобальном плане наш мир может выглядеть не так, как в нашем представлении. Вполне возможно, что сильный ИИ развивают в каких-то лабораториях уже сейчас.
- Каким вы видите развитие IТ-сферы в перспективе на 5-10 лет?
- Конечно, кругом будет аналитика на базе нейронных сетей. Везде, где есть объёмы данных, они будут автоматически анализироваться. Всё станет сильно прозрачнее. И жить по правде будет нормально. Раньше все с лопатами работали, сейчас появились экскаваторы. Отрицать это нельзя, просто надо начинать с этим работать, как с новым инструментом. Кто-то будет сильно против, будут собирать петиции и предлагать сделать как раньше. Как раньше не будет. Будет по-другому. Кому-то будет тяжело скрыть делишки, кто обманывал и думал, что его не найдут - его найдут. Цифровой след будет чётким и явным, и всё будет проходить через цифру.
- Это заставит человека быть честнее?
- Нельзя быть честным без выбора. Законопослушным, давайте так. Смотря что мотивирует. Ты делаешь это потому, что тебе прилетит, или потому, что ты любишь свою страну и хочешь жить честно? Я всегда платил и плачу налоги. Многие надо мной смеялись за такой подход. Но я делаю это не только для того, чтобы спать спокойно, хотя эта социальная реклама ещё в детстве меня очень впечатлила. Я благодарен нашему государству за поддержку ещё со школы. Я получал все виды повышенной стипендии за отличную учёбу в школе, в вузе. Дают льготы. В пандемию выделили 4,5 млн рублей с одной задачей - никого не увольнять. Кто-то считает налоги потерей для бизнеса, что его обкрадывают. Я считаю, что отдаю долг государству, это моя социальная ответственность. И ещё это благотворительность, вклад в кассу взаимопомощи для нас же самих. Всегда найдутся "умники", которые не станут скидываться на какое-то мероприятие для всех и как-то они себя оправдают.
- Как молодым людям сегодня реализовываться в сфере IТ?
- Не жалеть на это времени. Жить этим. Изучать технологии, математику, логику, умение системно мыслить, алгоритмическое мышление. Если пропущены базовые вещи, фундаментальные, надо восполнять. Специалистов, у которых есть научный бэкграунд, всё меньше, и они ценятся. ИИ сейчас 80 % задач по программированию может решить и даже пояснит, что делает. Я сам лично проверял. Он не идеален, но тем не менее многое может. Надо смотреть, что не может ИИ, и туда двигаться. На уровень выше подниматься. Оператору ИИ важно умение ставить задачи. Ближе не к кодированию в программировании, а к бизнесу надо двигаться, развиваться на уровне между задачами бизнеса и задачами программирования.
Сейчас на российском рынке плохо с начинающими специалистами (джуниорами), они никому не нужны. Во-первых, на российском рынке нужны специалисты, которые лучше заказчика знают, что надо делать. Это точно не про младших специалистов. Им нужно хотя бы 4 года опыта. Но запросы у молодых сегодня высокие. Они хотят 100 тысяч рублей на старте. Мы понимаем, что в компании на младшего специалиста работать будем мы. Он будет оттягивать на себя ресурсы, задавать глупые вопросы, от чего кого-то будет "бомбить" в команде, и это может привести к необратимым последствиям. В течение года в него придётся вложить миллиона два, с учётом его зарплаты и времени наших старших специалистов.
- То есть молодые специалисты поставлены сейчас в такие условия, когда он вынужден искать новое решение?
- Да. Либо работать за копейки, либо учиться много. Участвовать в каких-то волонтёрских историях ещё во время учёбы. Бывают горячие заказы, бывает, требуется неквалифицированный работник. Бывает, они врут, говоря, что имеют большой опыт, а его по факту нет, и даже базовых знаний нет. Человек всегда что-нибудь придумает в любых условиях.
- Диссертацию вы всё же допишете?
- Сейчас тема, которой я хотел заняться, актуальна, и надо бы идти дальше. Я часто бываю в ОмГТУ, возглавляю комиссию по защите дипломных работ. Там мне и напоминают, что надо бы уже решить вопрос с диссертацией. В принципе, дело нехитрое, и я готов это сделать, в том числе из огромного уважения к своему научному руководителю Виктору Ильичу Потапову. Кроме того, работа нашей компании - это и коммерческие заказы, и те что мы нарабатываем на перспективу. Используя эти наработки, диссертацию можно писать.
- Какое место в вашей жизни занимает спорт?
- Меня всегда интересовал большой спорт. С 1-го класса я занимался плаванием, с 5-го - стрельбой, самбо, атлетическим троеборьем. Даже думал, что, когда вырасту, буду тренером по плаванию. Но к 7-8-му классу организм перестал справляться с нагрузками, начались профессиональные травмы на тренировках. Кстати, в моей биографии есть забавный и печальный случай: из-за тренировки я не вступил в пионеры. В день посвящения был квалификационный заплыв на 8 км. Когда я вышел из воды, все мои одноклассники уже стали пионерами. Я ведь думал, что я не вступил только технически. Учился я отлично, спорт, активностей тоже хватало. Но с пионерских собраний меня выгоняли, и это было неприятно. Через три месяца, кстати, пионерию отменили. Сейчас я увлекаюсь тем, что связано со скоростью и движением. Недавно первый раз участвовал в парусной регате. Надеюсь, не последний, до сих пор под впечатлением.
- Что главное в жизни?
- Главное в жизни - научиться любить. Всё, что без любви, смысла не имеет. Когда ты делаешь всё с любовью, ты испытываешь счастье.
О мире информационных технологий, а также мотивирующие интервью с сеньорами, мидлами, руководителями IT-компаний, читайте в нашей рубрике "Войти в IT".
Фото предоставлены героем публикации
Изображения созданы с помощью Midjourney
