Ведьмы, черти, русалки, тёмные колдуны - так мы привыкли представлять себе чудовищ, которые калечат жизни людей и толкают слабые души на ужасные поступки в своих личных целях. Лишь с опытом мы понимаем, что есть существо, которому, чтобы внушать ужас, не нужны ни рога, ни клыки. И имя ему Человек.
24 ноября в "Просто театре" (Арт-центр на Любинском) режиссёр Иван Курамов открыл свой ящик Пандоры, из которого полезла прославленная гоголевская нечисть. В премьере "Гоголь. Накануне" (16+) в какофонию пугающего и жуткого сплелись четыре произведения классика: "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем", "Вий", "Майская ночь, или Утопленница" и "Вечер накануне Ивана Купала". Мягко сменяя друг друга, как ночные видения, герои повестей наглядно демонстрировали, на что способен злой язык человека, готовый сочинить любую небылицу, лишь бы найти оправдание собственной кровожадности.
Открыл спектакль диалог между Иваном Ивановичем (Максим Савенко) и Иваном Никифоровичем (Дмитрий Исаенко). Камнем преткновения, который рассорил двух закадычных друзей, стало старое ружье. Один его хотел выкупить, а второй то ли из жадности, то ли из вредности, никак не соглашался поменять ружьё на свинью и два мешка овса. Слово за слово, и уже совершается зло - небольшое в масштабах вселенной, но огромное в границах человеческой жизни. Два старых приятеля принялись бить друг друга и разбрасываться оскорблениями. Обычная междоусобица становится точкой невозврата, а импульс человеческой (лишённой логики) ненависти перебрасывает зрителя в параллельный мир. В нём от иронии Гоголя не осталось и следа, а всё сценическое пространство "затапливает" первородный ужас перед человеком.
Проводником в мир инфернального зазеркалья, которое на сцене "Просто театра" создал художник постановки Роман Шуников, становится острый на язык "люд". Его роль исполнили студенты ОмГУ им. Ф. М. Достоевского с курса актёра Омского государственного академического театра драмы Олега Теплоухова. Это собирательный образ народа из гоголевских текстов, который вечно перешёптывается, лжёт, унижает, высмеивает - и всё за глаза. Они, пугая Хому Брута, распускают слухи об убитой им панночке, которая якобы и в собаку оборачивается, и на влюблённых в неё молодцах по полям катается, пока те не сотрутся в пыль.
- Все повести Гоголя написаны по мотивам кем-то пересказанных историй. Кстати, у нас в сцене в "Сплетни" в одной из истории, которую рассказывает Хоме народ, получается так, что все свидетели этой сплетни умерли. Так кто же тогда рассказал людям, что там случилось? А никто! Сами придумали! Ведь про всех этих мистических персонажей есть слухи от народа. Народ их сам запечатал в этом вымышленном пространстве, - дополнил Иван Курамов.
И чем больше злые языки входят в кураж, тем их истории звучат всё более неправдоподобно. У простого народа меняется даже голос и пластика тела, точно страх Хомы и собственная злоба придают им сил. Люд преследует героев повестей Гоголя, постоянно подглядывая, чтобы потом было о чём посудачить. Эту вездесущность народа через движения передали режиссёры по пластике Виталий Храмов и Софья Потапова.
Сквернословие и выдумки народа, созданные с целью очернить человека, породили пространство вне времени и запечатали в нём трёх ведьм-мойр (Полина Кремлёва, Ирина Бабаян, Софья Потапова). Они выступают хранительницами этого мира, из которого всю радость и любовь будто выкачали. Спрятавшие свои лица от людей, они точно нанизывают истории панночки и Хомы, Петро и Федорки, утопленницы и её мачехи друг на друга, как бусины на ожерелье. Хриплые голоса сменяют друг друга, и слышно, что эти жестокие повести были рассказаны людям не один раз. Ведь человеческий век короток, а память людская ещё короче. Поэтому одни и те же злодеяния кочуют из века в век. Так что ведьмы без "работы" не останутся.
- Очень хорошо можно вообразить мистическую Диканьку, Оксану, кузнеца Вакулу в какой-нибудь паре сотен километров от уездного и безликого города N. Ведь и в Диканьке, и в городе N реальность иллюзорна, как во всех произведениях Гоголя. И вот в спектакле "Гоголь. Накануне" так хорошо это показано. Четыре произведения, четыре мира с доброй дюжиной персонажей переплетены - это одна вселенная. И какая удачная находка: Панночка, Утопленница и Федорка в постановке превращаются в извечных загадочных богинь судьбы мойр. Это они вершат под музыку небесных сфер настоящее, прошлое и будущее, - говорит блогер Дарья Панурова.
Режиссёр Иван Курамов не стремится понизить градус ужасного в изображении нечистой силы. В костюмах нечисти хоть и нет ничего сверхъестественного, однако то, как она говорит и двигается, говорит само за себя. Но всё одеяло на себя перетягивает обычный человек. Хома издевается над Панночкой в образе старухи, голова положил глаз на возлюбленную своего сына Левко, а Петро не подумав и минуты соглашается принести в жертву брата своей любимой ради богатства. Глядя на всё это, начинаешь проникаться симпатией и даже жалостью к паранормальным сущностям, которые никому ничего плохого не сделали. Становится ясно: не наличие клыков или когтей делает монстра монстром. Чудовищами нас делают наши поступки.
Кстати, задумывались ли вы на уроках литературы в школе, почему в повести "Майская ночь, или Утопленница" русалка в пруду среди таких же призраков, как она, не может найти свою мачеху, замучившую её при жизни? Почему она просто не перебила всех русалок и родственницу заодно? Что на самом деле чувствовал пан, которого покалеченная дочь попросила привести неизвестного никому Хому Брута, чтобы он читал над ней молитву? Его ведь, наверняка, мучили вопросы. Какие мысли таились в голове у Петро перед тем, как он признался Федорке, что отрубил голову её младшему брату? На эти вопросы и ориентировался режиссёр Иван Курамов в работе над своим хоррором. Иван выворачивает повести Гоголя под таким углом, что ты начинаешь видеть избитую историю через призму психологизма. Причём не назидательного, а простого, человеческого.
Решающим аккордом становится, конечно же, появление Вия. Однако и здесь режиссёр не отступил от своей идеи "народного зла" - вместо мерзкого чудища с огромными веками на сцену выползает бесформенная масса из людских тел. Она кружит вокруг Хомы и, в конце концов, поглощает его. Так он становится ещё одной легендой, и уже после народ будет с упоением рассказывать о том, как ведьма сгубила ещё одну "невинную душу". А факты и детали? Да кого они волнуют, когда есть такая история.
- Главная идея этого спектакля, на мой взгляд, - исследование природы зла, которое оказывается не в потусторонних силах, а в самом человеке. Нечисть здесь лишь холодный наблюдатель (те же мойры), в то время как люди сами добровольно марают руки кровью, губят свои души и души окружающих. Квинтэссенцией этого ужаса становится история двух Иванов, обманчиво комично открывающая спектакль. Их абсурдная ссора лишена даже мистической подоплёки, это обнажает зло в его чистом, бытовом виде, - уверена Дарья Панурова.
В финале мы встречаем всё тех же Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича. Старые и одинокие в вымершем хуторе они всё ещё дерутся за ружьё. Возможно, это противостояние было бы вечным, но смерть забирает Ивана Никифоровича раньше. Оставшийся без врага и без друга Иван Иванович под романс на стихи Лермонтова "Выхожу один я на дорогу" (режиссёрская "насмешка" над Гоголем, не признавшем в Лермонтове поэта) заполучает долгожданное ружьё. Но как только он тянется к своему трофею, ружьё наклоняется и застреливает упрямого старика. "Скучно жить на свете", - подытоживают ведьмы.
Знаете, когда долго всматриваешься во мрак, то кажется, что темнота начинает смотреть на тебя. Именно такое послевкусие оставляет после себя "Гоголь. Накануне". Но несмотря на обличительное (хоть и завуалированное) настроение спектакля, после него в душе крепнет чувство, что ты не хочешь множить в себе зло. Но эта идея рождается из моральных сил самого человека, а не потому, что режиссёр приносит её зрителю на блюдечке. Главное, найти в себе мужество держаться за эту мысль. Погружайтесь в хоррор-атмосферу с фотографиями Елизаветы Медведевой.
Фото: Елизавета Медведева
