2 ноября отмечают Всемирный день балета. Артисты красивейшего искусства уже сотни лет поражают зрителей своей харизмой, пластикой, игрой и, конечно, танцем. В Омском музыкальном театре артисты этого жанра никогда не перестают удивлять. О балетных постановках, ролях и работе над ними мы поговорили с тем, чьи роли никогда не оставят вас равнодушными, - с солистом балета, педагогом-репетитором, заслуженным деятелем культуры Омской области и ведущим мастером сцены Андреем Матвиенко.
- Как вы оказались в балете?
- Случайно. В СССР ездили и искали одарённых детей по всем школам. Ничего не объясняли, всех смотрели: просили попрыгать, потянуться. Потом по итогам таких "смотрин" со мной связались и пригласили в хореографическое училище.
- Согласились поехать?
- Да. Почему? В 10 лет я не занимался философскими вопросами (смеётся), возраст ещё не тот. Стало интересно, но танцами я до этого не занимался. Я тогда приехал, всё сделал как надо, прошёл. Сказали: "Принят". Мама спросила: "Поедешь?", я согласился, всё лаконично. Хотя до этого момента я к балету вообще никак не относился, по телевизору даже никогда его не смотрел. Во время учёбы уже вник во всё.
- Какой спектакль вас вдохновил, после которого вы сказали: "Да, я хочу так же"?
- В училище нас постоянно водили в театры, чтобы привить любовь к своей профессии. Мне тогда нравилось, как танцевал Бахытжан Смагулов. Я потом много видео смотрел. Михаил Барышников тогда у всех был кумиром, смотрели постоянно на его технику и игру. Появляется стремление и желание сделать, как они. Ты работаешь, но не всё получается, тогда просыпается азарт. Но однажды начинает получаться, и всё - тебя уже не вытянуть из этого. Мне это понравилось: сцена, театр, атмосфера - всё такое манящее. Раньше я этого не замечал, потому что родители не были связаны с культурой. Что касается конкретного спектакля, то "Дон Кихот" танцевали хорошо, трюки зацепили.
- О какой роли тогда мечтали?
- В процессе обучения мы репетировали разные партии, и Дон Кихот у меня отошёл на второй план. Я стал понимать, что есть артисты разных планов, и я больше всё-таки драматический. Хотя один раз я Дон Кихота всё-таки станцевал и скажу, что это не по моим ногам роль, это роль не для моего тела. Мне больше стали нравиться Зигфрид из "Лебединого озера", Альберт из "Жизели". Принцы и графы - это моё.
- Балет для вас - это больше разговор о роли или о спорте?
- Всё должно быть совмещено. Нельзя играть внутренне, а технически отдыхать. Техника должна быть всегда на высоте, и при этом душа должна быть наполнена мыслями. Выйдешь показывать трюки, а большинству станет неинтересно. Не каждый зритель поймёт нашу технику движений. Он идёт на балет за историей, он смотрит на лицо, на посыл. И если выйти с пустым лицом, то больше половины зала встанет и просто уйдёт.
- Когда артист на сцене, что происходит внутри него, о чём он думает?
- На сцене нельзя думать: налево/направо. Для этого есть наш нелёгкий репетиционный процесс. На спектакле не должно быть мысли, в какую сторону прыгнуть, иначе она вбивается во всё в тело. Мы нарабатываем мышечную память, чтобы на сцене думать только о внутреннем мире героя. Если реально посмотреть на одну роль, исполненную в разное время, то увидим разницу. Мысли всегда разные подходят, и если эта мысль будет посторонней, то вы увидите, что артист выпал из роли. Почему от кого-то нельзя оторваться в момент, когда он просто стоит? Артист нарисовал для себя хорошую картинку героя и несёт её.
- Выпадали из картинки?
- Нет. Меня хорошо учили (улыбается). Когда я ещё работал в Новосибирске, то специально просил сделать отдельные репетиции, чтобы тренировать мысль: мы просто ходили по залу и жили, думали. Не надо постоянно прыгать - этим зрителя не возьмёшь.
- Вы живёте работой или с удовольствием бежите с репетиций?
- Всегда нужно снимать напряжение. Без этого нельзя, можно легко с ума сойти. Летом на дачу едем - хорошо помогает. Только там не грядки копать нужно, а отдыхать (улыбается). После спектаклей тоже нужно отходить от ролей. После тяжёлых персонажей приходишь домой на адреналине и даже спать спокойно не можешь. Всю ночь или спектакль снится, или сам прокручиваешь варианты поведения на сцене. Литературные произведения всегда трудно идут. "Эсмеральда", "Идиот", "Жизель" - игровые спектакли. В "Лебедином озере" игры немного, а в "Эсмеральде" пришлось для себя простроить линию Клода Фрола. Это была моя первая роль, где нужно было сыграть злодея, который влюбился в девушку, но всё-таки повесил её. Последний монолог, где он мучается от любви, терзаний и сомнений, - очень тяжёлый. Спектакли всегда по-разному проходят. 10 раз сыграй - 10 разных ролей получишь, снова всё от мыслей зависит. Каждый раз у тебя разное настроение, и каждый раз в разных ситуациях ты бы поступил по-разному. Поэтому конец у меня всегда разный.
- Повесили бы (смеётся)?
- Вот порой злость так зашкаливает, что хочется повесить, а иногда это не злость, а жалость. Будь это со мной на самом деле, до сих пор не знаю, как бы поступил.
- Как ставится балет, вы же буквами не пишете?
- Балетмейстер показывает пластику, ты начинаешь это вгонять в своё тело. Это самое сложное - вогнать хореографию в руки и ноги. Сюжетная линия… Всё, что в книге на сцену не вынесешь, читаешь либретто - вперёд в репетиционный зал, потом на сцену. Движения тела и осознанность творят интересные вещи.
- Над чьей ролью было работать труднее: Карбышевым, Врубелем или Бухгольцем?
- Эти роли по сложности на одном уровне. Герои, преданные Родине. Многих пытали, но никто не сдавался. Художник - другая история. Балетмейстер сделал так, что я нахожусь на сцене два акта, не уходя за кулисы. Ни глотка воды, ни салфетки - пот никак не убрать. В этом плане он сложнее. Нельзя на сцене рукой лоб протереть, зрители не поймут (улыбается). А по эмоциональности… Можно выделить Бухгольца - у него страсть. Мы отошли мы от истории и создали ему линию любви.
- Может ли быть балет без любви?
- Такого я не встречал (задумался). В 90-х годах были, конечно, балеты, в которых сюжет, будем прямо говорить, ни о чём - просто какая-то современная хореография, набор движений без сюжетной линии. Люди просто показывали пластику, но балетом это не назвать. Поэтому везде должна быть борьба и любовь. Без неё никуда.
- Может ли зритель не понять балет?
- Если артист плохо сыграл - никто ничего не поймёт (улыбается).
- Артисты балета плачут? Есть на сцене место слезам?
- Внутренне оно начинает пробиваться, но конкретно слёзы не льются, потому что помимо желания плакать у тебя есть грим, у тебя всё в поту. Ты просто не поймёшь, слёзы это или пот (смеётся). Но когда внутри ты на пределе, зритель это чувствует. В этом и сложность балета, что ты лишён речи. Ты только движениями должен всё передать. Ты не можешь крикнуть: "Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!".
- Назовите три балета, которые должен посмотреть каждый.
- "Спартак", "Жизель" и "Легенда о любви".
- А в Омске?
- "Эсмеральда" - очень хороший спектакль. "Идиот" - на него зритель сейчас тяжело идёт, наверное, из-за ассоциации с автором, а постановок очень мало. Лично я знаю только две, и лично я очень советую этот балет. Ещё одна хорошая постановка - "Конёк-Горбунок".
- Как артист вы чувствуете полноту зала?
- Мне неважно, один человек или тысяча. Я себе не могу позволить танцевать вполноги. Если я вышел, то сам должен получить удовольствие от сцены - меня учили так. Сцена привычкой никогда не станет: ты выходишь и сразу меняешься. Что-то внутри толкает, и эмоции становятся ярче.
- И "Юнона и Авось", и "Эсмеральда" танцуются под фонограмму. Артистам удобнее так или с оркестром?
- К сожалению, да, удобнее, конечно, под фонограмму. Там всегда один темп, но с оркестром намного приятнее, чувства совсем иные. Костюмы, декорации, оркестр - это и есть спектакль. Если один элемент выпадет - уже не то. Кордебалет не может пешком ходить, когда солист живёт на сцене.
- Я была в восторге от балета "Юнона и Авось". Ваш Резанов на самом деле любит Кончиту или Богоматерь?
- У меня - Кончиту. Он верующий и через Бога хочет достучаться до возлюбленной.
- То есть это не Бог в обличии Кончиты?
- У меня она больше человек, нежели образ Богоматери.
- В чём, по-вашему, основная идея спектакля?
- Он о том, что для любви нет конца. Любовь - это разговор о вечном, она не прекратится, если один погибнет.
Фото: Илья Петров
