Хоть в массовом восприятии мюзикл и ассоциируется с хеппи-эндом и безоблачной реальностью, детские спектакли, изобилующие этими элементами, современным зрителем не столь востребованы. Кровавый контекст - другое дело.
Ранее мы зашли за кулисы мюзикла "Дракула" (16+) во время его премьерного показа в Москве. Теперь вместе с режиссёром спектакля Андреем Пляскиным постараемся разобраться, почему вампиры будут актуальны ровно столько, сколько длится их жизнь, и в чём заключаются особенности режиссуры мюзикла.
Андрей Пляскин
- Андрей, премьера "Дракулы": клыки, гробы, кровь, вампиры…
- Да, есть у нас такое (смеётся). Только без крови.
- Как считаете, почему людей к этому тянет? Почему интерес к живым мертвецам не угасает со времён одноимённого романа Стокера?
- Я нашёл для себя одно интересное высказывание у Сартра. Суть в том, что в душе каждого человека зияет дыра размером с Бога. Каждый её заполняет как может: кто-то светом, кто-то тьмой. Театр отражает жизнь, поэтому мы и сделали спектакль о том, как человек делает выбор. Понимаем, какой выбор делает Влад Цепеш, да? Мы показываем, к чему это приводит, как он уводит душу от света, как тьма превращает человека в зверя. В худшем понимании этого слова. Да, это не животное, а то, что пишется с маленькой буквы в конце Библии. Мы старались сделать притчу.
- Как говорится, "мир исполнен сплошных измен". Образ вампира со столетиями частично стал "пластилиновым" и обрёл привлекательную форму, через которую зрителю можно транслировать что угодно. Про что ваша история в этом смысле?
- В искусстве всегда идёт борьба за души людей, и она внутренняя - каждый зритель её ведёт самостоятельно и сам выбирает, чему и кому служить: добру (это сложнее) или злу (здесь в разы легче). Все отсылки у нас ведут к Лукьяненко и его "Ночному дозору", когда добро - это про "всё для других и ничего для себя". Главное, что хочется сказать, - это то, что зло и тьма не созидательны.
- На постановочном процессе избыток тьмы не отражался?
- Чертей вокруг не было, нет (смеётся), хотя изначально так казалось. Но мы быстро пришли к тому, что работать в таких мыслях не можем. Поэтому, как только случалась ссора, это означало, что мы идём не туда, значит, делаем что-то не так. Тогда нужна пауза и придумывание чего-то другого. Спектакль рождался и менялся на каждой репетиции. Актёры искали особые смыслы в своих образах и находили. Конечно, это влияло на физическое решение мюзикла. Так что глубина душ правила работой. Что касается меня, то я с этим спектаклем рос как режиссёр. Тоже много для себя копал в смыслах и пришёл к одному: показать зло - это не сама цель. Цель - найти любовь. Любовь не в затёртом понимании, а любовь - есть свет. Свет - есть любовь.
- В чём находите для себя особенности режиссуры мюзикла?
- Как бы парадоксально это ни было, самое главное - понимать, что мюзикл - жанр не музыкальный, а драматический. Для меня в первую очередь важна актёрская составляющая, а музыка - это прикладное. Она - краска, которая постоянно подбадривает зрителя и облегчает работу артистов. Она забирает на себя много эмоциональной работы, делая все образы и переживания глубже. Положите эмоции на музыку, и она передаст их ярче, чем просто слова человека. Музыка всколыхнёт души, и у нас, как одной из сторон этого диалога (автор - зритель), получится лучше достучаться со своей мыслью до аудитории.
- Вы разрабатываете своё видение русского мюзикла или предпочитаете больше смотреть в сторону Бродвея?
- Бродвей! Мюзикл! Ла-ла-ла... Там уже в 50-х был золотой век мюзикла. У нас же кайф в том, что у нас стандартов всё ещё не выработали. Поэтому мюзикл - потрясающий жанр, который вбирает в себя все краски, все течения - он многогранен! В нашу жизнь мюзикл стал вливаться через оперетту, водевиль и драматический театр. Поэтому сегодня идёт борьба между музыкальными театрами и драматическими за постановку мюзиклов, идёт некая игра на перехват материала. При этом есть очень много сопротивления между двумя составляющими жанра, и какой же это кайф, когда находишь баланс, ключик, как соединить музыку и драму так, чтобы получилось волшебство. Потрясаюсь искусству!
- Говорят, что на мюзикл публика смотрит особенным острым взглядом. Как вы считаете, почему, и учитывали ли вы особую страсть зрителя к вампирам в своей работе?
- Мейнстримом старались не болеть. Из такого у нас только клыки и красный свет. Больше никаких элементов сказочек "про зубы" мы не использовали. Что касается пристального отношения, то мюзикл как жанр - всё ещё растущий. Я определяю его как подростка, а им свойственны отношения бунтарского характера: "Это всё не так! Это всё не то! Да надо вот так! Нет, надо вот так!". У каждого спектакля или подхода к постановке появляются свои фанаты, и начинается, как в футболе, - правильно/неправильно. Никто не знает, как правильно. Мюзикл либо цепляет, либо не цепляет. Здесь два варианта: либо ты доносишь историю, либо ты делаешь красивое шоу.
Фото: скриншоты Musical Universe
