О том, кто "во всём виноват"
Я хотел учиться в Новосибирске. Выбрал два вуза. Один НГУ - хотел быть историком. Отчасти я им и становлюсь потихоньку. Второй вуз - это была архитектура. Навыки рисования у меня всё-таки были, но уровень, который я увидел на поступлении, меня поразил, и я немножко испугался. Потом старшие товарищи, пятикурсники, заметили, что парень поступающий чего-то хочет, и подтянули за две недели. Ну и потом, у меня отец рисовал: он рисовал прекрасно, но, к сожалению, тетради и прочие документальные подтверждения утеряны. Может, это каким-то образом повлияло. В общем, во всём, что я делаю, виноват отец.
Наверное, я был обречён работать в Омской области, потому что родители скучали, говорили: "Давай сюда". Я выполнил их просьбу - я доволен. Я доволен, что работал в "Омскгражданпроекте". Доволен, что работал в третьей мастерской у Любчича (Ивана Никитовича, главы мастерской № 3 "Омскгражданпроекта", - прим. ред.). Третья мастерская занималась Центральным округом, и мне достались "вкусные" объекты - башни на Жукова (два зеркальных здания с башнями на Жукова, 6 и Жукова, 65, - прим. ред.). Мне всего 28 лет было.
О "башнях Сакена", или Как стать городским мемом
Не скажу, что профессия далась сразу же, но именно башни мне дали возможность оттолкнуться, а всем вокруг меня поверить, что я архитектор. Это был на самом деле ключевой объект: образ создался тяжело, он рождался вместе с желанием построить новую улицу Маршала Жукова, он совместился с конкурсом, который проводил Каримов. Мне пришлось быть первым на этом, и все, кто хотели оттачивать своё критическое мировоззрение, они на мне все и "потоптались" в хорошем смысле слова.
Объект был запланирован в самом начале улицы, а улица называлась Маршала Жукова, соответственно, искал образ победный. Сейчас его воплощение назвали бы имперским стилем. Мне нужно было выразить эту победу, образы я искал, ориентируясь на книжку по сталинской архитектуре. Потом ориентировался на Московский Кремль. Что-то скомпилировалось в омском масштабе <…>. Наверное, получилось что-то масштабное и ширине улицы соответствует. Эти моменты в принципе были приняты, даже получили какое-то имя своё в интернете (башни Сакена - по имени их архитектора). Я рад. Когда становишься мемом, всегда приятно.
Я же ещё и их владелец. Получилось так, когда строилась башня, времена наступили тяжёлые, заказчики пытались миллиончик, полмиллиончика сэкономить. Писали всякие письма подмётные, но вот за счёт твёрдости Альберта Михайловича (Каримова, бывшего главного архитектора Омска, - прим. ред.), мы проект отстояли. Потом ко мне пришла идея купить эти башни, что я и предложил.
О реставрации и реновации памятников архитектуры
Всё подсказывает конкретная ситуация. Я вообще плохо отношусь к тому, как работают с памятниками. С ними работают скверно. Их пытаются восстановить один к одному. Пытаются угадать все пилястры и все ниши, которые там были. Это не есть правильно. Я за то, чтобы творчески переосмысливать, но делать это таким образом, чтобы памятник органично вошёл в среду. Так как у нас не было чертежей, нам же пришлось восстанавливать какими-то умозаключениями Омские ворота (во время работы в "Омскгражданпроекте" архитектор занимался воссозданием утраченных объектов Омской крепости, - прим. ред.). Мы восстанавливали сначала с человеком, потом по чертежу. А потом накладывали в фотошопе картинку и попадали.
Допустим, Тобольские ворота мне не нравятся. Они сделали рисовочный вариант какого-то подпоручика. Мне нравилась версия, когда она была более крупной - двухэтажной. Примерно, как Тарские ворота. Это версия до нас дошла в исторических фотографиях. В советское время потом смели тот уровень. Явно видно, что Омской крепости не хватает хоть какого-то акцента.
Тут надо подходить с точки зрения архитектора. А у нас как: поделились на архитекторов, на строителей. Строители пишут сами себе красивые схемы, причём они имеют власть всё это продвигать, а архитекторы сейчас немного растерялись. Очень тяжело отстаивать позиции материальной архитектуры.
Об атмосфере в профессии
Куда только не звали, но я родился, чтобы быть в Омске. Я чувствую только Омск своим пространством. Очень жаль, что сейчас выгоняют - законы, бюрократия, всё вокруг, вся обстановка. Я родился для этого пространства, но не нужен. Вот в чём боль и вопрос. И многие мои коллеги не нужны этому пространству. Градостроителей образовалось пруд пруди. А градостроительства нет - города нету. Город уничтожается. Законами, градостроительными кодексами и градостроительными документами. Законы уже родили строителей, которые думают, что они вершат судьбы города, а на самом деле они просто города уничтожают. Я в этом убеждён.
В советское время не было стольких законов, не было стольких строительных правил, а города строились гармоничными. Я не говорю про военное время, когда перебрасывали заводы на пустыри, а вокруг этого образовывались жилые кварталы, а потом заводы становились уже лишними. Или кладбища становились лишними, потому что город продвигался всё дальше и дальше за кладбище. Это другой вопрос.
Не доля, а вся правда в [том, что не было частных заказчиков]. Потому что он постоянно думает: сегодня ему выгодно жилой дом, потом выгодно делать офис, а потом прочее. В советской архитектуре с этим справлялись: находили взаимоотношения, вступали в диалог с заказчиками, желающими что-то строить, и двигали их в том направлении, которое нужно для города. В основном это были архитекторы. Не было такого вычленения профессии, как градостроитель. А у сегодняшних градостроителей чувства пространства нету - у них есть бумажка, на которой написано: ты правила напиши так, как мы тебе написали. А пишут эти правила не в центральных НИИ градостроительства, а в Высшей школе экономики.
Продолжение разговора - вскоре на "Омск Здесь". Все выпуски подкаста можно посмотреть здесь.
Фото: скриншоты видеоподкаста "Зерно архитектуры"
