"Территория моей любви", Никита Михалков
Образы, впитанные с детства, потом проявятся в его фильмах - в этой "чеховской атмосфере" в "Неоконченной пьесе для механического пианино", в интеллигентских посиделках в "Утомлённых солнцем"... Затем идёт часть про армию, жён и детей. Про отношение к воспитанию, про важность атмосферы.
Ну и самая большая часть книги посвящена работам Никиты Сергеевича - его ролям и фильмам. Я очень ценю творчество Михалкова. Некоторые его фильмы я видела по многу раз. Но буду пересматривать ещё. Потому что теперь, после этой книги, я знаю много нюансов, невидимых с первого взгляда. То, о чём знает только съёмочная группа. То, что имел в виду режиссёр. Что он хотел сказать тем или иным кадром. Размышления о русском характере в "Обломове", об уникальности мужского братства в "Свой среди чужих, чужой среди своих", обращение к нам сегодняшним через монолог главного героя в "Солнечном ударе" - вот об этом говорит Михалков. Никита Сергеевич подробно пишет про каждую картину - как писали сценарий, как готовились к съёмкам, как снимали, какая была атмосфера, почему выбраны именно эти актёры.
Не понимаю, почему сейчас считается хорошим тоном кидать в Михалкова камни. Что-то будит он такое в людях убеждённостью в своей правде. Я же с его правдой практически всегда согласна. И те средства, которые он выбирает, чтобы выразить себя миру, вызывают у меня восхищение.
"Письма сыну" Евгений Леонов
Возможно, они утратили какие-то личные моменты и наверняка стали более организованными и серьёзными, но всё равно в них чувствуется тепло, искренность и "живая тревога отцовского сердца": "Есть ли в твоей жизни человек, перед которым ты не боишься быть маленьким, глупым, безоружным, во всей наготе своего откровения? Этот человек и есть твоя защита".
Письма эти - об "азбуке ремесла": о театре, о проживании роли, о том, что важнее всего в работе артиста - подготовить свой дух.
Здесь много очень точных, глубоких рассуждений - про жизнь, доверие, про самое главное в искусстве. Про театр: "Это не кино, не эстрада, не телевидение. Театр - это не рассказ о любви, это она сама - любовь. И значит, вас двое - ты и зритель… Это моя вера, а там - как знаешь…".
Про работу над ролью: "Всё, что рождается без больших душевных затрат, оказывается ерундой". Про кино: "Правда может быть натуралистична, потому что правда имеет право на беспощадность, но если это правда, а не болезненные упражнения человека, желающего нас пугать и унижать непристойностью". "Мир страшен, и художник должен смотреть правде в глаза, но, глядя правде в глаза, настоящий художник всегда утверждает, что зло не может быть нормой". Про смысл: "Духовный свет приходит к человеку через искусство".
Сентиментальный, сомневающийся, грустный, стеснительный, мнительный, трепетный, добрый, доверчивый человек - вот каким увиделся мне Евгений Леонов в этих письмах. Совсем не Винни Пух. Образ комика мешал ему в работе и в жизни: "Смешной - от меня все ждали всю жизнь смешного, а на самом деле выяснилось, что я серьёзнее и мрачнее".
Всю жизнь у него было удивительное отношение к работе, к проживанию роли: "Я так любил искусство, что мне казалось, как ни парадоксально, что я всё делаю хорошо, потому что я всё делаю со страстью. И оттого, что я любил, я верил в то, что происходит, и если бы сказали, что в конце концов надо умереть, я бы умер по-настоящему".
Очень захотелось пересмотреть фильмы с его участием. Особенно - "Старший сын", "Слёзы капали", "Легенды о Тиле", "Человек из Ламанчи" и "Осенний марафон". И посмотреть то, что не видела. Очень глубокий и талантливый был человек.
"Галина", Галина Вишневская
Но, к сожалению, бо́льшая часть книги посвящена не этому. У Вишневской столько обиды на советский строй, столько едких слов в адрес власти, что во второй половине книги это начинает напрягать. Как будто писала она свою "Галину" с целью свети счёты, облить грязью всё, что связано с бывшей родиной. Советские города у неё - сплошная серость, грязь и мрак, советские люди - потерявшие понятие о чести, угрюмые, безвольные существа, сидящие в клетке. Высоцкий - уркаган с ужасными блатными песнями, Образцова - Иуда, Сталин "сдох", Фурсова - алкоголичка, все чиновники - со свиными харями, зажравшиеся сволочи.
Зато там, за границей, есть прекрасный мир, где люди красиво одеваются, все порядочные, певцам дают петь и можно купить старинную мебель и колбасы вдоволь. Презрение Вишневской к советской власти так велико, а влюблённость в Запад так идеалистична, что многие её оценки выглядят сейчас сильно искажёнными. Можно понять её злость - за травлю Шостаковича, за то, что не уберегли Ленинград от блокады, что приходилось выступать перед пьющими и жующими членами партии на застольях, за комнату в коммуналке в 10 квадратных метров, да и за многое другое. Но ждать от страны, пережившей такую войну, что она будет похожа на Европу или США, по меньшей мере - странно. И хаять свою родину, так много давшую девочке из коммуналки, - некрасиво. Вишневская замазала всё чёрной краской, почти ничего не сказав хорошего о своей жизни в России. Она высказывает мысли, схожие с теми, что предъявлял Солженицын. Александр Исаевич - совсем не мой герой. Поэтому то, что пишет Вишневская, повторяя за ним, не вызывает у меня доверия.
После книги этой очень нехорошее послевкусие. И преобладает мысль о том, что творческим людям иногда лучше заниматься своим делом - петь, танцевать, музыку играть, а не раздавать категоричные оценки направо и налево. Не надо бы им претендовать на то, что их мысли о таком глобальном явлении, как страна, - истина в последней инстанции. Но, к сожалению, именно такие возмущённые и ненавидящие кричат громче всех.
На нашем сайте вы можете найти подборки книг на любой вкус. Рецензии на книги от Александры Макаровой вы также можете найти в официальной группе автора "Влюблённые в книги" во "ВКонтакте".
