Мы сидим в парке на скамейке. Я смотрю на свою собеседницу и мысленно поражаюсь: "И у неё годы войны за плечами?" Передо мной находится женщина пусть и в уважаемом возрасте, но по-юношески бойкая и энергичная, что сразу скрадывает несколько десятков лет.
Родилась я в Калачинске, - между тем берёт нить разговора в свои руки Ксана Кузьминична. - Когда началась война, мы жили в Горьковском районе, совхоз 157, ферма номер три, и деревня называлась Чулино. Говорят, она ещё есть, собираюсь туда съездить, потому что там были таинственные Пронькины леса. Они мне запомнились с детства. Они были такие величественные, могущественные, большущие деревья. У меня брат пошёл в школу, мне было три года, и я с ним начала заниматься: что он писал, то и я писала, что он читал, то и я читала. А потом я уже до школы знала букварь и таблицу умножения, читала наизусть сказки Пушкина. Я смотрела на деревья, и мне казалось, что, как в стихотворении "У Лукоморья" огромный дуб и кот ходит. Вот поэтому и люблю леса.
Так вот, в 41-м я уже училась в школе ("С первого класса была отличницей", - не забывает добавить Ксана Кузьминична), семь лет мне было. Началась война, началась и наша трудовая жизнь. Осенью мы всей школой выходили на уборку урожая, собирали картофель, морковь, свёклу, а потом капусту. Осень была сырая, холодная, мы приходили утром, а лужи застывали, покрывались льдом, и мы кто в галошах, кто в сапожках, проваливались в эти лужи, простывали. Мы срезали кочаны, старшеклассники таскали на машины. Летом пололи, дёргали траву. Но жили весело, особенно, когда старшеклассники картошку запекали. Ели её, обжигаясь, чумазые все, и хохотали друг над другом. Косили траву, копны сгребали, веяли зерно. Когда скашивали колосья на полях, мы собирали и вязали снопы. До сих пор помню аромат свежескошенной травы...
Уроков в сентябре не было, и даже порой до середины октября. Пока мы урожай не снимем, не учились. Догоняли по учёбе потом. Но для меня это было несложно, спасибо моему брату старшему, он меня натаскал. После мы переехали в Калачинский район, деревня Архангельское. Мама меня - мне тогда восемь-девять лет было - устроила в пошивочную мастерскую, где производили обмундирование для фронтовиков. Мне нужно было разжигать утюги, которые на углях. Я целый день махала тюда-сюда, вперёд-назад, чтобы разогреть утюг, потом приходила домой, у нас была русская печка, я падала на эту печку и засыпала, даже ужинать не хотела. Мама меня спросила: "Ксана, ты что, устаёшь?" Я сказала, что да, потому что для такого возраста утюги тяжёлые. Мама пошла в мастерскую и попросила, чтобы мне дали другую работу. Мне поручили прорезывать и обмётывать петли на обмундировании, которое шили для фронта, пришивать пуговицы. Потом я гладила эту одежду, но утюг, правда, уже кто-то другой разжигал.
В 1944-45 годах довелось поработать поварёнком в полеводческой бригаде. Нужно было кормить механизаторов. Каждый день помогала повару чистить картофель, лук, готовить пироги. Ещё приходилось мыть и скоблить каждый день ножом длинные стол и скамейки, сколоченные работниками.
Ксана Кузьминична рассказала, что годы Великой Отечественной проработала в тылу, хотя её, маленькую девочку, и посещали мысли о том, чтобы отправиться на передовую.
Возникало желание пойти в госпиталь. Или санитаркой, которая, знаете, не боится по окопам под пулями бегать, чтобы раненых солдат спасать. Но нас на фронт никто не брал, конечно, слишком мы маленькие были. Бывало, что сбегали, но не я. Я очень послушная была, приученная к дисциплине. Мне, что старшие говорили, то я и выполняла.
Почти вся деревня, где жила Ксана Башкирова, ушла на фронт. Многие не вернулись. Довелось принимать от почтальона похоронку и семье Башкировых.
Папа мой в боях Великой Отечественной не участвовал. Он был ранен ещё в Гражданскую войну. Рука хоть и оставалась рабочей, но не сгибалась. В 41-м его призвали в военкомат и отправили работать на завод имени Ворошилова, где танки делали, он там день и ночь работал. А вот дядя не вернулся с войны, второй дядя был ранен. Всегда ждали почтальона. Когда он приносил почту, когда приходила похоронка, то это были слёзы для всей деревни. В тылу тоже жилось несладко, хоть и легче, чем на фронте. И холод, и голод были. В селе люди выживали лучше, потому что были огороды, было, чем прокормиться. Я хоть и маленькая была, но понимала, что такое война. В газетах читала про все её ужасы. А вот подвиг Александра Матросова меня вдохновил. Я даже стихи написала, посвящённые ему.
На просьбу поделиться своим самым светлым и радостным воспоминанием о военных годах Ксана Кузьминична откликается с удовольствием. Правда, предполагая заранее, что речь сейчас пойдёт о Дне Победы, я ошибаюсь.
Даже в годы войны я умела быть счастливой. Самое-самое воспоминание: когда я заходила в лес, то всё время искала русалку. Пушкинскую. Ту самую, что на ветвях сидит. Я вообще люблю природу: шум леса, пение птиц, шуршание листьев. Я в природе растворяюсь. Такое же удовольствие мне только, наверное, классическая музыка доставляет. Я хожу в наш Музыкальный театр, в Концертный зал, слушаю симфонический оркестр. Бывает, что мне плохо, заболела, встаю и иду на концерт. К нам в Омск приезжал музыкант из Канады, он играл на нескольких инструментах, у него даже сорочка была мокрая, так он своей музыкой передал шум океана, да так, что я его наяву слышала.
В 46-м году Ксана Башкирова переезжает в Омск, где для неё начинается новая самостоятельная жизнь.
Уехала в 12 лет. Директор школы не хотел меня отпускать: "Ты что, отличница, тебе надо школу заканчивать, а потом в институт поступать, из тебя же великий учёный получится, на худой конец, инженер". А я пошла в ремесленное училище на улице Чкалова, 33. Жить не с кем: брат старший женился, мамы уже не было, а кормить себя и одевать - надо. Меня одна девчонка позвала с собой в Омск в ремесленное училище, вот я и поехала с ней, и закончила, кстати, учёбу в 48-м с почётной грамотой. Интересный период жизни. В училище была очень развита самодеятельность, физкультура - делали и утреннюю гимнастику, и производственную, хор был. Я пела в хоре и сольно тоже. Было у нас и военное дело, мы маршировали, помню, по мостовой. В коллективе всегда была самая младшая. Директор тогда на выпуске говорил: "По возрасту мы её на завод же не пустим", - и отправили меня на военную базу № 25. В 50-м стала учиться на бухгалтерских курсах без отрыва от производства, потом я устроилась секретарём нарсуда Ленинского района, затем статистиком на завод имени Ворошилова. В 56-м пришла работать бухгалтером в Омское отделение Омской железной дороги, а в 64-м окончила техникум железнодорожного транспорта по специальности "Бухучёт".
Моя собеседница призналась, что жить в послевоенное время было, порой, труднее, чем в 41-45 годах.
Да, так и есть. Было сложнее после войны. Разруха была. Таскали тяжеленные брёвна, как сейчас помню. Там, где гостиница "Омск" сейчас, раньше была лесоперевалка. Мы всё время помогали, ездили в Исилькуль на уборку урожая, и зерно веяли, и лопатили, когда оно сушится.
Когда я приехала в Омск, ещё существовала карточная система. Давали 200 граммов хлеба на иждивенца, а 300 граммов - на работающего. Я уже считалась работающей. Мы питались хлебом и сахаром. Чай был фруктовый, мы его даже так ели, он был плитками. Бывало, что всё питание - хлеб с сахаром и кружка воды. Но не тужили. Военрук был у нас, так мы каждый вечер шагали по улице и пели песни. Жили и считали, что так нужно жить.
Пережив Великую Отечественную войну, Ксана Кузьминична увидела, как рушится страна, победившая фашистскую Германию...
Когда заступил на пост президента Ельцин, по телевидению я смотрела с его участием передачу. Там прозвучал вопрос: "А как пенсионерам скорая помощь будет приходить - платно или бесплатно?". Он подумал и сказал: "До 70 лет бесплатно, а свыше 70 лет - незачем, и так много пенсионеров развелось, их скоро будет больше, чем работающих". Я так возмутилась и сказала: "Ну уж нет, ты вперёд меня помрёшь, а я назло тебе буду жить 150 лет и страну поднимать, которую развалили". Ну как видите, его нет, а я - слава Богу. В советский период вообще много хорошего было, зачем рушить было? Что плохое - не делайте, что хорошее - продолжайте.
Удивительно, но наградами - медалями и орденами за самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны - женщина оказалась обделена.
Я как-то об этом даже не задумывалась. В 125-й школе часто рассказываю про войну, про те трудные годы, про тружеников, про детей. Я считаю, что я несу добро людям. А то, что меня не наградили, обошли, я не размышляла, пока Вы мне не напомнили. Я для себя ничего никогда не прошу. Было обидно вот когда. Ко мне приходит соцработница, убирается, то есть обо мне знают. Но в прошлом году мне исполнилось 80 лет, и никто из социальной защиты населения не поздравил, не вспомнил. Вот тогда и стало обидно. Но зато пришли поздравить из Омского военного кадетского корпуса. Подарили благодарственное письмо, букет красных роз, сборник стихов кадетов. А также поздравили из всероссийской общественной организации "Русское географическое общество" почётной грамотой.
В 1993 году Ксана Башкирова теряет сына, для которого поездка в Чернобыль оказалась роковой.
Владимира призвали на спецсборы в 1987 и отправили на ликвидацию последствий аварии. Он был физически здоров, не болел никогда, уже отслужил армию, но не был женат. Очень долго в Чернобыле его держали, пока не открылось кровотечение из прямой кишки. Его положили в госпиталь, приостановили кровотечение и отправили домой. Он приехал бледный и говорит: "У меня почему-то геморрой". Врачи так сказали, тогда правду не говорили. Я на Биофабрике договорилась, нашла там фракцию №2 - противораковую. Я с детства увлекалась медициной традиционной и траволечением. Я его соками поила, лечила фракцией. Но уже поздно было. Он ушёл из жизни, я долго плакала, а потом он мне приснился и говорит: "Мамочка, ну зачем ты себя так мучаешь? Мы же с тобой перед этим (перед смертью) обо всём поговорили".
Я долго плакала и меня парализовало. Целый год была прикована к постели. Ноги у меня не ходили, руки двигались, лежала и надеялась, что встану когда-нибудь и пойду. Когда у меня нашли опухоль спинного мозга, то делали операцию в нейрохирургии на Берёзовой. Дочь приехала ко мне и пошла к заведующей, а та говорит: "Нет, она не встанет". Та заплаканная ко мне приходит. Я: "Лора, ты что? Я думала, она мне напутствие даст на завтрашнюю операцию, а она явилась заплаканная! Иди к деткам, мне ты пока не нужна. Я операцию жду, как Бога, сделают операцию - я встану и буду танцевать". И так я и сделала, я заставила себя встать, как видите. А ноги у меня до коленей не отошли, они онемевшие у меня, но я ими двигаю и танцую, даже молодёжь зажигаю.
Второй ребёнок Ксаны Кузьминичны - дочка - живёт в Тюменской области. Она постоянно просит маму переехать к ней, но та отказывается.
Я живу так, как считаю нужным, и притом я несу радость другим людям. Со мной молодёжь любит разговаривать, часто просят телефон, чтобы что-то спросить. У дочери две девочки, мои внучки. Живут обе в Москве, очень любят меня. Взрослые уже, закончили институты, работают. Денег посылают, чтобы я ездила лечиться, чтобы к ним ездила. У старшей внучки есть сынок Алёшенька, так что я уже прабабушка. Я с ним занимаюсь, учила его писать, хоть он маленький.
Вообще детей я очень люблю. Когда в 125-й школе учились мои дети, была в родительском комитете, была членом общества "Знание". Читала лекции на разные темы, читала лекции родителям по воспитанию детей. Я детей в театры, в кино, в цирк водила. Недавно поехала в "Русский лес" по путёвке. И как оказалось, там в это время дети из неблагополучных семей отдыхали. Около ста человек с 1 по 11 класс. Я их увидела и подумала, что расскажу сейчас детям о войне, нашла руководителя, предложила свои услуги. Тем более скоро праздник - День Победы. Встретились с ребятами, общались. Так дети после этого начали рисовать про войну, выставку целую сделали, очень много вопросов задавали. Одна девочка спрашивает: "Можно я Вас обниму?" Я отвечаю: "Конечно, иди, моя хорошая". Я её погладила по головке, по спинке. И как кинулись все обниматься. Вот дети лишены ласки, неправильное воспитание. Всё надо закладывать с детства: патриотизм, любовь к Родине, вообще любить всё прекрасное на земле. После того, когда заходила в столовую, дети хором кричали: "Здравствуйте, Ксана Кузьминична, приятного Вам аппетита!"
Несмотря на все невзгоды, что довелось пережить героине этого интервью, она уверяет - более счастливого человека вы не найдёте.
Это правда. Я самый счастливый человек. Никогда не стону, даже не плачу. Иногда бывает такое, что я думаю: "Может, я жизнь неправильно построила?" А потом сама себе говорю: "Это депрессия уже ко мне подкрадывается. Нет, ты мне не подруга, уходи". И всё - включаю музыку и танцую, и гимнастику делаю. И опять я с улыбкой на лице. Я всем этот рецепт советую.
Автор фото: Дмитрий Феоктистов
