В СМИ много публикаций по поводу этого инцидента. Хотелось бы узнать позицию вашей стороны. Что говорит ваш подзащитный Денис Голубев?
Мы последовательно занимаем позицию непризнания вины. По мнению моего подзащитного, в данном случае имеет место оговор. Денис изначально, даже когда ещё не было возбуждено уголовное дело, говорил о своей непричастности к произошедшему. Мы полагаем, что у потерпевшего имеются серьёзные основания для оговора - он может быть в дальнейшем привлечён к уголовной ответственности, поскольку его действия можно квалифицировать как уклонение от прохождения воинской службы. Отмечу, что мы ни в коем случае не хотим его обвинять в чём бы то ни было, но при этом полагаем, что основания для оговора Дениса у него имелись. Даже те обстоятельства, на которые указывает сам потерпевший, не были достаточными для того, чтобы принять решение выпрыгнуть из окна четвёртого этажа.
В прессе циркулирует информация о неуставных взаимоотношениях, которые якобы имели место...
Потерпевший сообщает о трёх фактах. Первый будто бы произошёл где-то в комнате для обогрева военнослужащих на полигоне. Стрехолет утверждает, что Голубев прикладом автомата ударил его по каске. Второй случай - мой подзащитный якобы ударил потерпевшего, когда тот выбился из строя. Третий - Голубев попытался заставить потерпевшего пойти в наряд вне очереди, взял его за одежду, но тот вырвался. Даже если предположить, что такие действия были на самом деле, то в совокупности этого, как мы полагаем, недостаточно для принятия решения выпрыгнуть из окна.
Но ведь в казарме наверняка в этот момент были и другие солдаты. Что они говорят? Как себя вёл потерпевший?
Для всех людей, кто наблюдал эту ситуацию, его действия были необычны. Он стоял, находясь в казарменном помещении, занимался утренним моционом - уборка, заправка постели. После этого взял и выпрыгнул. При этом, по утверждению свидетелей, мой клиент находился совсем в другом конце казармы. Об этом говорят и свидетели - никто из них не видел, как Голубев в момент прыжка находился рядом с потерпевшим, тем более, бил его, оскорблял, принуждал к чему-либо. При этом потерпевший взял и выпрыгнул в окно. Причины, которые побудили его сделать это, для нас тоже большой вопрос.
А свои версии у вас есть?
Причиной могло быть желание уклониться от воинской службы, либо воздействие каких-либо препаратов, которые могли на него повлиять, под воздействием которых он мог совершить такое. Ему проводили судебно-медицинскую экспертизу по факту, то есть, когда он уже выпрыгнул. До происшествия на его теле никто никаких синяков не обнаружил. Поэтому говорить о том, что он систематически подвергался издевательствам, избиениям, как мы полагаем, безосновательно.
Но если бы какие-то вещества в его организме были, их бы обнаружили медики...
Вот в этом-то и есть главная загадка! Насколько нам известно, никто на момент поступления потерпевшего в больницу не проводил ему никаких исследований крови. А сейчас, как мы полагаем, потерпевший всеми силами пытается повлиять на следствие путём подачи различных жалоб как Министру обороны, так и командующему ВВС РФ. К тому же, как нам кажется, он хорошо информирован о ходе следствия. Всеми своими действиями потерпевший, вероятно, пытается повлиять на ход расследования, пытается склонить общественность на свою сторону, привлечь внимание к этому делу.
Почему вы решили, что Артём Стрехолет обладает большей информацией о ходе следствия?
Мы делаем такие выводы из того, что он знает, на какой стадии ведётся расследование, какие показания дают свидетели, поскольку он свою позицию аргументирует в жалобах, которые подаёт Министру обороны, командующему ВДВ. Он эту позицию отражает в СМИ. Информирован он, как мы считаем, органами предварительного расследования. Из других источников такую информацию получить невозможно. Скорее всего, тесное сотрудничество между ними существует. И их настоящие интересы совпадают: одни хотят получить свои галочки, эпизоды (это их качество работы, их за это оценивают), а потерпевший имеет свой интерес, о котором я уже говорил. В данном случае их интересы совпадают, и они действуют согласованно, сообща. Мы полагаем, что их общий интерес противоречит цели расследования. Оно должно соответствовать закону, быть объективным. Сейчас эта объективность хромает. В настоящее время следствие не предъявило никаких обвинений моему клиенту. Официальный его статус - подозреваемый. Поскольку не предъявлено обвинение, мы считаем, что нет достаточных доказательств причастности Дениса Голубева к совершению преступления. Расследование идёт уже восьмой месяц. Юридически следствие не ограничено в сроках, расследование по уголовному делу может продляться. Фактически расследовать дело можно очень долго. Есть сроки давности привлечения к уголовной ответственности, но они ещё дольше. Мы не можем позволить ждать, когда истекут все сроки. Мой клиент постоянно находится в стрессовой ситуации, когда его привлекают для проведения следственных действий.
И что является причиной продления следствия?
В качестве основания для продления они могут выдумывать очередные следственные действия, опросы, допросы по шестому кругу тех же самых лиц. Мы полагаем, что это завуалированное давление на свидетелей. Объём следственных действий, круг лиц, которые могли быть очевидцами, никак не расширился, он был очень ограничен, поскольку есть определённое количество военнослужащих, которые находились в это время в казарме, в подразделении, в роте, во взводе. Новых экспертиз назначено не было. Могу сказать об этом, поскольку нас никто не уведомлял, никто не знакомил с какими-то новыми экспертизами. То есть основания для продления, как мы полагаем, - допросы всех лиц заново. Наверное, это своего рода психологическое давление на свидетелей, для того, чтобы каким-то образом попытаться вытянуть из них нужную для следствия информацию.
Где сейчас находится ваш подзащитный?
Он сейчас проживает по месту регистрации - в Рязани, поскольку в воинской части ему было выдано предписание явиться и встать на учёт в военкомат, откуда он призывался по месту жительства. У Дениса закончился срок службы по призыву, и он был вынужден уехать отсюда, поскольку не имеет никакой финансовой возможности здесь находиться. Следствие, напомню, идёт восемь месяцев. Всё это время ему нужно было бы проживать на территории Омской области, работать, решать вопросы с обучением. Раньше хотел связать свою судьбу с армией, но в связи с этими негативными событиями желание такое у него отбили, поскольку он чувствует сейчас свою незащищённость перед всей этой ситуацией, перед системой, которая его перемалывает.
Говорят, что и потерпевший грезил о военной карьере…
По этому поводу мы ничего сказать не можем. Это, наверное, мнение самого потерпевшего. Но эти предположения не основаны на реальных событиях. Ведь он не был каким-то «передовиком» военной службы, никак не выделялся из числа солдат. Мы можем это сказать, основываясь на том, какую характеристику ему даёт командование его воинской части, в которой он служил. Поэтому информация о том, что он каким-то образом пытался построить дальнейшую судьбу, связать её с армией, является просто предположением, которое кто-то высказывает. Оно не основано ни на реальных событиях, ни на материалах дела. Мы полагаем, что он не пытался связать свою дальнейшую судьбу с военной карьерой.
Пресса сообщает, что часть, где произошёл инцидент, мягко говоря, неспокойная, там постоянно возбуждаются уголовные дела. Что вы можете сказать по этому поводу?
Я не обладаю статистикой по количеству возбужденных дел, происшествий. Мы по этому поводу не встречались с руководством воинской части. Я могу предполагать, что следователь неоднократно допрашивал руководство воинской части, так как происшествие из ряда вон выходящее, не каждый день люди из окон прыгают. На данный момент мы ограничены в правах в плане ознакомления со всеми материалами дела, мы их не читали от корки до корки, поскольку моему потерпевшему не предъявлено обвинение. И с уверенностью сказать, что следствие допрашивало руководство, мы не можем. Денис сейчас не имеет отношения к воинской части, он является гражданским человеком. Контакта они не имеют и не общаются. По поводу обвинений в СМИ, кумовства, покрывательства со стороны руководителей части, препятствования следствию, я не могу в данном случае прокомментировать, поскольку это домыслы потерпевшего, который эту информацию транслирует в прессу. Полагаю, что таким образом он хочет привлечь внимание к своему делу, повлиять на общественное мнение, привлечь внимание вышестоящих руководителей, чтобы придать значимость своему делу, чтобы повлиять на ход расследования. И плюс, может быть, пытается для себя в дальнейшем выиграть какие-то позиции. Потому что при получении такого рода травм у него есть законные основания для возмещения причинённого вреда здоровью, есть возможности для предъявления гражданского иска с материальными требованиями. Потерпевший заинтересован в распространении такой информации. Его предположения ни на чём не основаны. С нашей стороны никаких договорённостей с командирами воинской части нет, и мы не ощущаем какой-то поддержки с их стороны.
