15 ноября в Концертном зале Омской филармонии Симфонический академический оркестр под руководством Михаила Голикова - главного дирижёра и художественного руководителя молодёжного оркестра "Таврический", народного артиста Кабардино-Балкарской Республики раскрутит "Колесо судьбы". Программа вечера: Реквием ре минор Моцарта и кантата Carmina Burana для солистов, хора и оркестра Орфа. Накануне концерта мы пообщались с маэстро: обсудили актуальность программы и особенности отражения темы судьбы в музыке.
- Михаил, в Омске под вашим управлением прозвучат произведения Моцарта и Орфа. Как вы считаете, какое чувство, эмоции и внутреннее состояние объединяет эти произведения?
- Мне кажется, очень много общего у великой музыки: сочинения Моцарта и Орфа стали давно общепризнанными шедеврами, шедеврами той философии, которая направлена на человека, на его свободу, свободу его души, свободу его личности. И если говорить, конечно, о времени написания - почти два столетия разделяют Реквием Моцарта и "Кармину Бурана" Орфа. Но удивителен тот факт, что музыка Моцарта, написанная в период, когда войн не было, сегодня воспринимается как некий мемориал погибшим, мемориал людям, пострадавшим от конфликтов. То же самое можно сказать о произведении Карла Орфа, которое было написано прямо накануне Второй мировой войны и имело прямое отношение к теме нацизма, очень непростой для Германии 30-х годов. И то, как сегодня, в XXI веке, эти два сочинения воспринимаются, исходя из тех событий, которые окружают нас, мы не можем не рефлексировать. Несмотря на то что эти два шедевра в мире спеты и сыграны тысячи раз, мне кажется, именно сегодня они звучат немножко по-другому: помимо каких-то известных глубоких эмоциональных переживаний, там очень много иронии. Иронии человека над самим собой, что является проявлением невероятной силы, того, чего, может быть, сегодня не хватает. Не хватает силы на эту лёгкость и одновременно с тем силы и мужества глядеть в глаза не просто трагедиям, а глядеть в глаза смерти.
Ведь Реквием - это именно о том, что человек не боится смерти. Он не боится, потому что знает, что его душа бессмертна. Примерно о том же в своём "Колесе Фортуны" писал Карл Орф, подчёркивая быстротечность жизни человека на Земле. И лишний раз, который является не лишним сегодня, напоминая человечеству, что только душа и личность каждого человека Земли является ценностью! Вот именно эта идея, этот смысл, как мне кажется, сегодня очень сильно объединяет эти произведения. Какими музыкальными приёмами композиторы размышляют с оркестром о судьбе? Какой композиторский ход даёт публике знак "сейчас будет о серьёзном"? И почему это не пугает, а, наоборот, заинтересовывает слушателей? Совершенно разные инструменты воздействия на публику у великого гения Моцарта в его последнем сочинении и в "Кармине Бурана" Карла Орфа, поскольку XVIII век и XX век слишком сильно отличались друг от друга по инструментам воздействия. Но есть, конечно, общие - очень сильные вещи, которые дают зрителю понимание, что сейчас будет. Это, конечно, гармония. Гармония, хоть она очень разная в XX веке и в XVIII, но вот эта гармония, которую чувствует каждый человек, даже будучи не вовлечённым в основы теории музыки, тем не менее чувствует, что сейчас наступает какой-то процесс отдыха и выдоха. А сейчас есть очень сильное напряжение, которое держит зрителя, - будто бы он находится на натянутой леске этого потрясающего спиннинга, которым пользуются удивительно ярко, удивительно мощно что Моцарт, что Карл Орф.
- Для музыкантов сюжет произведения имеет значение или за фактическое содержание в ответе только солисты? Музыканты, как правило, фаталисты?
- Мне кажется, что музыканты даже гораздо больше фаталисты, чем простые люди, потому что они каждый день имеют отношения с музыкой, которая вечна. И когда ты имеешь отношения с тем, что вечно, ты волей-неволей становишься причастным к этому вечному. А что такое фатализм? Это и есть вечность. И инструменталисты, и вокалисты, чувствуя через музыку многие вещи, иногда даже не имея возможности их объяснить языком (но это и не нужно), делают это посредством своего исполнения. Они являются вершиной этой системы, созданного в мире… даже не поворачивается язык сказать фатализмом, а созданного уверенной силой системы великого по сравнению с системой несчастного, ненужного, глупого, бедного, того, чем славится человечество, и того, от чего оно пытается бежать всё время.
- "Кармину Бурана" называют главным бестселлером XX века. Почему так случилось и разделяете ли вы это мнение? Чем вас, как дирижёра, поражает произведение?
- Безусловно, это распространённое определение. Тем не менее, я считаю, что бестселлеров в XX веке много. Это не только "Кармина Бурана". Есть совершенно феноменальные произведения других наших композиторов: Шостаковича, Прокофьева, Рахманинова, Стравинского. Нововенская школа в начале XX века тоже подарила много шедевров. Взять хотя бы "Болеро" Равеля, написанное тоже в XX веке. Он это сделал, посетив один из самых первых работающих в мире заводов. Шедевров много, само понятие слова "шедевр" - это уже нечто превозносящее одно над другим, но то, что "Кармина Бурана" сегодня не сходит с афиш по миру, то, что она до сих пор привлекает толпы поклонников и множество желающих исполнять это произведение музыкантов, наверное, является подтверждением тому определению, что это действительно шедевр.
- О Реквиеме Моцарта говорят, что это "путь восхождения человеческого духа". На первый взгляд кажется, что само название это исключает. Как вы считаете?
- Это обусловлено тем, что это последнее сочинение Моцарта. И не думается мне, что Моцарт, с одной стороны, думал, что он пишет себе эпитафию, а с другой стороны, безусловно, будучи чрезвычайно одарённым человеком и гениальным композитором, он где-то ощущал этот конец. И этот секрет заключён в музыке, в мелодии. До сих пор, мне кажется, каждый человек на земле, когда слышит Лакримозу из Реквиема, сразу понимает, что это за музыка, что это за композитор и что это за эпоха. И в этом, наверное, сила этого сочинения. То, что это является неким памятником человечества борьбе за силу духа, - спорно, потому что вслед за Моцартом шёл Бетховен, который гораздо больше, на мой взгляд, продемонстрировал таких волевых качеств в своей биографии, в своей истории. И тем не менее Моцарт имел короткую и очень непростую жизнь, всё время боролся с чем-то. И даже это последнее сочинение, написанное по заказу одного известного графа, который любил устраивать званые вечера, оно "победило" уже после смерти Моцарта, когда этот граф захотел присвоить себе это сочинение, написав, что он его автор. Была опасность, что музыка будет утеряна и присвоена вообще другому композитору, что, кстати, в истории случалось достаточно часто. Но этого не случилось, наверное, в этом и есть победа Реквиема Моцарта и самого композитора - победа его духа над обстоятельствами, над жизнью!
- На ваш взгляд, латинские тексты современного слушателя не пугают? И как считаете, почему люди тянутся к такой фундаментальности в музыке? Может быть, есть наблюдение, что композиторы по-особенному пишут музыку, когда работают с латинскими текстами, а не с французскими или немецкими, например?
- Мне кажется, здесь рассуждения достаточно сложны. В большинстве своём зритель не очень знает латинский язык и вряд ли быстро сразу разбирает слова. Кому это интересно, тот прочитает перевод, более того, поймёт, как это звучит по-русски. А по-русски это немножко звучит по-другому, нежели на латыни. Но вот само по себе произношение латыни, которое имеет такую связь между более мягким итальянским и более жёстким немецким языками, какую-то серединку - такую очень мистичную, волшебную в каком-то смысле, - это и привлекает зрителя. Особенно это проявляется в нашей программе, конечно, в "Кармине Бурана", где помимо латинского есть немецкий, старый немецкий текст, и многие даже не догадываются о его точном переводе, но фонетика этого языка завораживает и давно уже стала брендом в исполнении этих произведений, чем трогает зрителей любой языковой группы во всём мире.
- Музыка судьбу способна предсказать?
- Я считаю, что по музыке можно судить о судьбе, а предсказание судьбы - дело неблагодарное.
