Tardigrade Inferno - это питерская группа, выступающая в жанре Dark Cabaret Metal. В их песнях живут демона, палачи и злобный клоун. В качестве маскота они выбрали микроскопическое беспозвоночное существо - тихоходку. Многие познакомились с творчеством музыкантов благодаря песне We Are Number One, собравшей миллионные просмотры на YouTube. В этом году ребята отправились во второй тур по российским городам, чтобы представить поклонникам новый альбом Burn The Circus.
Нам удалось пообщаться с ребятами перед концертом. В интервью они рассказали, с какими главными трудностями столкнулись в этом туре и почему не готовы сменить тесные клубы на просторные ДК.
- Дарья Павлович - вокал
- Александр Павлович - гитара
- Андрей Зайцев - барабаны
- Ребята, расскажите, как вы путешествуете. Знаем, что музыканты чаще всего предпочитают передвигаться на микроавтобусах, но есть те, кто перемещается между городами на поезде.
- Мы катаемся на автобусе, но бывают ситуации, когда мы по каким-то причинам не успеваем добраться на нём, поэтому в таком случае хватаем часть оборудования и прыгаем на поезд или самолёт. Автобус подъезжает позже. В этот тур мы отправились вшестером: четыре музыканта, топ-менеджер и звукорежиссёр.
- Вы в Омске выступаете уже второй раз, помните ли свой дебют в нашем городе?
- Да, мы выступали в баре Pushkin, наша омская публика очень хорошо нас встретила, народу было много, и все старались танцевать. У нас и музыка такая, что под неё нельзя сидеть и грустить. Люди, конечно, разные бывают, но пока нам везёт с нашими слушателями.
- В вашем музыкальном коллективе три мужчины и одна женщина. Расскажите, как вы находите выход из конфликтных ситуаций?
- По-разному бывает, конечно. Даша - человек вспыльчивый, но отходчивый, над ней никто не стебётся. Мы друзья, и все люди с образованием, поэтому у нас таких каких-то склок или каких-то споров на гендерные темы не происходит. А что касается личного пространства, то мы привыкли находиться в тесноте и в малых помещениях.
- Вы катаетесь по городам, встречаетесь с разными людьми. Отличается ли публика в разных регионах нашей страны?
- У нас, конечно, нет каких-то сложившихся стереотипов о людях из других регионов, но они действительно не везде одинаковые, отличия всё же есть. В некоторых городах люди считают, что им позволено всё и могут без проблем залезть на сцену, что-то потрогать. Некоторые не понимают личных границ и даже не спрашивают разрешения сфотографироваться. Например, в Череповце люди подходили к нам настолько близко, что нам было немного не по себе.
- В одном из ваших предыдущих интервью я читала, что у вас нет самоцензуры и вы не боитесь петь обо всём подряд. Откуда такая смелость?
- Наше творчество на английском языке, и мы существуем в некоем своём мире. Нам кажется, что до нас никто не доберётся. На самом деле никто же особо не вникает в наши тексты, не старается их перевести на русский язык. Мы выступаем под своими лозунгами, но делаем это очень аккуратно. Мы никому не навязываем свою точку зрения и не транслируем её везде.
- А как рождаются ваши песни, откуда вы берёте такие кровожадные истории?
- Ой, это всегда происходит по-разному. Как правило, песня начинается с какой-то идеи. Это, может быть какая-то тема или образ. Дальше уже появляются музыка и текст. Иногда произведение рождается из рифмы, которая рождает в нас какие-то ощущения. У нас есть даже внутренний мем: когда есть какая-то идея для текста или припева, мы говорим что, всё готово - осталось только песню написать.
Например, заглавная песня из нового альбома Burn the Circus появилась из-за внутреннего конфликта и душевных переживаний нашего басиста Максима. У него просто возникла в голове мысль: Let's burn now the circus (давайте теперь сожжём цирк - прим. ред.). Так и появилась песня Ringmaster has to die.
- Вы выступаете в стиле Dark Cabaret Metal - жанр достаточно эпатажный. Основная тематика вашей группы - инфернальное шапито. Расскажите, как и когда вы определились с направлением, в котором выступаете?
- Началось всё именно с музыкальной идеи, мы сами слушали группы, которые выступают в похожем стиле. Музыканты в своих текстах приплетают Тима Бёртона, поют про жуткие цирковые истории. Но эти группы малоизвестны и звучат достаточно легко. Нам хотелось "мяса", поэтому нам пришла идея создать свою классную группу, чтобы самим наслаждаться музыкой потяжелее. Получается, что всё началось с музыкального жанра, а дальше он логично оброс темами, текстами и визуалом. У нас есть песня, где мы высказываем мысли, которые нас волнуют. Они достаточно жуткие, но это подаётся в шутливой форме.
- Когда вы поняли, что вам нравится тяжёлая музыка?
- У всех по-разному, Саша (бас) с двух лет по утрам слушал рок-музыкантов, на его любимых видеокассетах были клипы Элиса Купера и группы Metallica. Примерно до двадцати лет для меня самая тяжёлая группа была Slayer, и я долгое время не понимал прелести экстремальной музыки. Мне было непонятно, зачем музыканты в таком быстром темпе лупят по барабанам и издают такие страшные звуки своим голосом. А потом я услышал песню Evangelion в исполнении польской группы Behemoth и L'Enfant Sauvage в исполнении французской группы Gojira. Теперь слушаю только такое.
Андрей (барабаны) рос в контрмузыкальной семье, поэтому его музыкальный вкус развивался вопреки ценностям родителей. В начальной школе он начал узнавать от сверстников о разных группах, они обменивались кассетами, копировали их. В это же время проснулась тяга к барабанам.
А Даше в 13 лет папа подарил диск Rammstein. Скорее всего, это был пиратский сборник, на котором были записаны два первых альбом группы Herzeleid (1995 г.) и Sehnsucht (1997 г.). Ещё мне нравилась норвежская группа Burzum и американская группа Pantera. С тех пор и сформировался правильный музыкальный вкус.
- Можете ли вы назвать свою музыку брутальной или агрессивной?
- Наша музыка ещё не брутальная, но достаточно экстремальна. Можно сказать, что мы является мостиком между относительно лёгкой музыкой, которую можно сравнить с гитарной попсой, и тяжёлым роком.
- А кому бы из легендарных музыкантов вы бы хотели лично пожать руку?
Саша: Лемми.
Андрей: Тилль Линдеманн.
Даша: Аллан "Майк" Паттон, Фредди Меркьюри, с Филом Ансельмо я бы даже выпила пива.
- Как вы генерируете сценические образы?
- Как правило, каждый свой образ создаёт сам, а потом мы уже вместе собираем, допиливаем, совмещаем. В общем, коллективный разум работает.
- А что бы вы хотели воплотить на сцене, но пока не можете?
- Самая заветная мечта, которая до сих пор не сбылась, - это фантастические декорации и фееричное театрализованное представление. Хочется устроить полноценное шоу. Мы, конечно, сейчас используем реквизит, где присутствуют разные клоунские штучки. К сожалению, мы пока не можем позволить себе передвигаться на огромной фуре, а это ключевой момент в данном вопросе. В этот тур мы взяли с собой баннеры и успели пожалеть об этом. Думаем, что через несколько лет мы придём к чему-то классному и организуем большое шоу.
- С какими ещё сложностями вы успели столкнуться в туре?
- С баннерами мы намучались больше всего. Их нужно собирать и разбирать, что-то может сломаться, потеряться. И ещё одна проблема - это неудобные планировки в клубах. В некоторых нет нормальных проходов на сцену, лестницы кривые или завалены хламом. Представляете, как тяжело по узким и опасным коридорам таскать тяжелое оборудование. На некоторых площадках нет гримёрок.
- Багаж у вас когда-нибудь терялся?
- Багаж мы ещё не теряли, мы стараемся как можно реже летать самолётами. А самое главная проблема в турах - это простудные заболевания. Ты чувствуешь себя кошмарно, а отменить выступление не можешь.
- А не хотелось бы вам выступить на сцене побольше, например провести концерт в каком-нибудь ДК?
- Нам нравится клубная атмосфера и концерты в потных клубах, где тебе могут случайно зарядить в лицо с ноги. Мы находимся где-то рядышком со зрителями, а в ДК ты словно дистанцируешься от своего слушателя. Да и наши песни не позволяют публике сидеть на месте. Поэтому, дворцы культуры - это не то, что нам нужно.
- Дарья, вы работаете на сцене сразу с двумя микрофонами. Случается ли путаница во время выступления?
- Конечно, только не буду рассказывать, что именно я путаю. Иногда я быстро успеваю исправить ситуацию, но с этим, кстати, есть прикол. Буквально за неделю до тура я в первый раз реально сломала себе микрофоном зуб. Я же не стою на сцене, мы заряжаем слушателей, танцуем. Иногда могу ударить микрофоном себе в лицо - это нормально. Я не первый солист и не последний, который наносит себе увечья техникой. Разбитые губы, отколотые зубы, синяки - всякое бывает.
- Символом вашей группы являются тихоходки - существа, которые обладают невероятной выносливостью. Можно ли это оценивать, как предупреждение для конкурентов?
- Шоу-бизнес - среда очень агрессивная. Мы не стараемся с кем-то конкурировать, но соперники у нас, наверное, есть. Мы живём в мире, где происходит куча всяких неприятностей. Мы хотим сказать, что нас просто так не раздавить. Мы будем существовать вопреки всем обстоятельствам. Хотя всё, что мы сегодня делаем, - уже вопреки.
- Расскажите, каких ценностей вы придерживаетесь внутри коллектива?
- В первую очередь - взаимоуважение. Мы дружим, у нас есть общие интересы. Когда мы отправились в первый тур, у нас был очень жёсткий график и нам многие пророчили, что наш коллектив разбежится. У нас было 22 концерта и всего лишь три выходных дня.
- Что вы обычно делаете после завершения тура?
- Несколько дней просто отдыхаем. Сейчас мы будем заниматься усовершенствованием своих навыков: заниматься с преподавателями, спортом, придумывать новые образы и, конечно же, будем писать новые песни.
- Через три года ваша группа отметит юбилейную дату - вам исполнится десять лет. Есть ли у вас уже какие-то планы на день рождения?
- Мы что-то точно сделаем, скорее всего, это будет юбилейный тур. А может быть, запустим себя в космос.
