Олег Денисенко

Статьи • 29 ноября 2012, 14:56

Автор: Екатерина Криль

О том, как на поход в политику спецназовца Денисенко благословил президент Путин, почему стал офицером и пойдёт ли в омские губернаторы? Первое большое интервью об историческом прошлом и политическом будущем России.
- Олег Иванович, Вы родились в Украине, а как оказались в Омске?
- Я родился в семье военного. После Украины был Дальний Восток, Венгрия, Белоруссия, много других мест. Нельзя сказать, что выбор Омска был случаен. У нашей семьи был сосед дядя Миша, полковник, который воевал, а учился в свое время в Омске. Он мне всегда говорил: "Олег, поезжай в Омск, там находится самое лучшее военное училище". Вот я туда и отправился.
- А кто сыграл главную роль в Вашем выборе профессии "Родину защищать"?
- Отец, конечно же. Но в пору моих детства и юности мальчики и девочки читали правильные книжки, где были герои, подвиги. Рядом с нами жили люди, которые служили Родине, полностью отдавали себя стране. Мы их тяжелую жизнь видели со всеми ее минусами и плюсами. Поэтому выбор мой был достаточно осознанный, а если говорить по правде, то и не был он достаточно широк. Окружение мое в основном было военное. Эта профессия сама легла на мой жизненный путь.
- Когда поступали в Омское высшее общевойсковое командное училище им. М. В. Фрунзе, Вы мечтали о карьере военного или уже тогда собирались "работать в органах"?
- Выражение "работать в органах" не совсем точное. Та работа, которой я занимался в "Альфе", больше похожа именно на военную службу. Когда говорят "органы", подразумевают обычно оперативную работу, агентов, информацию. А служба в "Альфе" носила практический характер, боевую направленность, хоть и со своей спецификой: это служба во благо людей, тех, кто попал в тяжелое положение, оказался в заложниках.
- Чем особенно запомнились годы учёбы в Омске? Для гражданского человека студенчество – самая вольная и весёлая пора: познание мира, "взрослая" жизнь со всеми её прелестями и подвохами, первая любовь… А как это было у Вас – "студентов в погонах"?
- Первое время "студентам в погонах" тяжело. Как бы ты ни хотел, как бы ни стремился стать военным в полном объеме, ты это еще не понял и не осознал, как это сделать. Ты принял присягу, тебя поставили в строй, переодели в форму, ограничили определенными рамками – что можно, а чего нельзя... Это, безусловно, тяжело. Но ко всему привыкаешь, "втягиваешься". Этот тяжелый ритм потом не кажется таким уж тяжелым. В отношении студенческой, курсантской жизни... Мы, скажу, здесь не отставали. У нас были очень тесные контакты с институтами, каждый взвод был закреплен за определенным вузом. В субботу-воскресение нас приглашали в институты на танцы, в увольнении тоже ходили на танцы. Например, в известный клуб Дзержинского (улыбается). Танцплощадка была и прямо под училищем, правда, в мою бытность туда уже запрещали ходить из-за различных... осложнений со студентами. Тем не менее, не могу сказать, что у нас жизнь была зажатая, неинтересная - наоборот. Я приехал из Минска - столичного города, но не чувствовал себя находящимся в провинции. В Омске себя очень уютно ощущал. До сих пор остались добрые воспоминания об Омске той поры, потому что он создавал впечатление интеллектуального, молодежного, студенческого города.
- Помните какие-нибудь интересные случаи? Дрались, может быть, или Вы все-таки были спокойным курсантом?
- Вспоминать это не буду, потому что это не наиболее яркие впечатления. Друзья остались. Есть те, кто служили, а потом вернулись в Омск, сейчас там живут. Кто-то уехал из этого города, хотя оттуда родом. В любом случае поддерживаем отношения, периодически встречаемся. Вспоминать много чего можно. Большинство случаев, которые приходят на ум, конечно, связаны с учебой. Девять десятых всего времени занимала именно учеба и совместное проживание. Представьте, 24 часа жить рядом: спать, есть, учиться вместе, отдыхать... В отпуск или на стажировку тоже ездили вместе. Это период, который очень сближает людей, позволяет узнать, кто есть кто. Армейский быт делает людей родными.

- Сегодня на базе ОВОКУ им. Фрунзе действует кадетский корпус, с чего, собственно, и начиналось старейшее военно-учебное заведение Сибири. Пример кого-то из Ваших предшественников - выпускников Корпуса - стал для Вас особенным?
- Знаете, для меня - это Карбышев. Весь мир знает о его подвиге. Для большинства курсантов это был пример мужества, стойкости. Человека, который свою службу начинал в царской армии, продолжил в советской и погиб как герой. Был еще командир Гуртьев, который выравнивал положение под Москвой. Куйбышев - известный политический деятель советской эпохи. Вот, наверно, те самые яркие примеры, люди, на которых мы ровнялись.
- В какой-то период выпускники Омского кадетского корпуса оказались по разные стороны в гражданской войне. А потом уже выпускники военного училища в событиях в Чечне и других северокавказских республиках смотрели друг на друга через прицел. Вам приходилось оказываться в такой ситуации?
- Если говорить о Кавказе, то я не знаю таких примеров, чтобы выпускники моего училища смотрели друг на друга, как вы говорите, через прицел. То, что касается времен революции... В ту пору учащиеся кадетского корпуса, молодые мальчишки в общем-то делали свой выбор - на чьей стороне быть. Впоследствии они перемещались вместе с армией Колчака в Иркутск, затем во Владивосток на остров Русский, там организовывали военное училище, где продолжали учебу и службу. Потом, если помните, они перебрались в Восточную Европу, Турцию. Судьба у всех сложилась по-разному, и в тот период 14-ти и 15-летние мальчишки были вынуждены делать такой сложный выбор, напрямую связанный с их жизнью. Оценивать их действия с точки зрения правильности и неправильности вряд ли кто возьмется. Время было очень тяжелое, сложное, поэтому неправильно, наверно, говорить, что они были по разные стороны баррикад. Ведь в ту пору страна раскололась на две части, может быть, сейчас наша задача заключается в преодолении именно этого раскола. У тех людей своя судьба, у этих своя, но это все наша история - правильная или нет, но наша.
- К слову, об истории и исторических личностях. В Омске сейчас идет много споров по поводу установки памятника Колчаку, следите ли Вы за этой ситуацией?
- Это очень сложный вопрос. Я им занимаюсь, около месяца назад делал депутатский запрос губернатору, чтобы он пояснил, как сейчас протекает этот процесс: где собираются устанавливать памятник, кто является инициатором, почему монумент посвящается именно Колчаку, за какие заслуги. Ответ пришел, но был, правда, расплывчатым. Было сказано, что есть общественная организация, которая и была инициатором установки памятника как одному из наиболее известных исследователей Арктики, члена Русского географического общества. То есть не как лидеру белого движения или Верховному Правителю России, а именно как исследователю северных широт. Я думаю, что в омских семьях из поколения в поколение передаются истории, связанные с Колчаком, с теми зверствами, что творились на территории области. Личность Колчака очень спорная: его взаимодействие с "Антантой", история с золотым запасом страны и так далее. В ту пору русские патриоты и "духовно обогащенные лица" сделали много меньше, нежели безбожники и непатриоты, если говорить о большевиках. Одни пытались расколоть страну и продать ее по частям, другие - сохранить государство. Я бы не спешил устанавливать памятник Колчаку, а предварительно очень скрупулезно изучил бы общественное мнение жителей города, а после этого уже принимал решение.
- Как Вы полагаете, можно ли было избежать полномасштабной войны на Северном Кавказе и завершить её, покончив с террористами раз и навсегда, если бы в угоду политической целесообразности летом 1996 года не были подписаны Хасавюртовские соглашения?
- Это только предположение – когда мы говорим "что было бы, если...". Произошло то, что произошло. Можно было исправить ситуацию? Можно! Можно было изменить ход событий в ту пору? Можно! К чему бы это привело – уже другой вопрос. Я могу сказать о военных, сотрудниках органов: мы готовы были к тому, что конец будет другим, и мы надеялись, что политическое руководство страны даст нам возможность такую задачу выполнить.
- Вы были непосредственным участником подготовки операции во время теракта на Дубровке в Москве, его ещё называют "Норд-Ост". Можно ли было избежать стольких жертв среди заложников?
- В этом году 10 лет этим событиям. А кажется, что было недавно... Сложные и трагические моменты из памяти не уходят. Конечно, такого исхода могло и не быть, и не должно было быть, чтобы такая беда произошла фактически в центре Москвы. Мы оказались последним звеном в общей цепочке действий. Особенность нашей работы заключается в том, что мы начинаем действовать тогда, когда никакие другие способы не приводят к результату. Каким он был? Из почти тысяч человек погибли 130 – это трагедия. Мы внутри подразделения очень долго разбирали, можно ли было что-то сделать или нельзя, всё мы сделали правильно или нет. И знаете, нам ни за что не стыдно, мы свою работу сделали честно. Один человек придумал для нас медаль - "Совершившим невозможное". Она вручалась каждому, принимавшему участие в штурме. Другое дело, что нам очень обидно и горько, что наш результат был практически нивелирован теми людьми, которые должны были проводить эвакуацию и оказание помощи. Люди погибли не от пули, не от газа, а оттого что была неправильно оказана или вообще не оказана помощь. После штурма сотрудники "Альфы" и "Вымпела" сами эвакуировали людей, хотя наша работа окончилась: мы освободили заложников, обезвредили взрывные устройства, подготовили помещение для эвакуации и оказания помощи. Но туда никто не вошел, и мы на своих руках выносили пострадавших и оказывали им первую помощь, насколько могли это сделать. И только по истечении достаточно продолжительного времени подключились спасатели, медики. Основная проблема не в том, что неправильно был проведен штурм, а в том, что неправильно были организованы эвакуация и оказание помощи.
- А кто-то понёс ответственность за то, что допустили такое количество террористов в центр столицы, за жертвы среди мирного населения?
- Вы вспомните хотя бы один пример, когда кто-то из больших начальников понес ответственность за случаи подобные этому? Это тоже является предпосылкой к тому, чтобы такое происходило вновь и вновь.
- После "Норд-Оста" был Беслан...
- Вот это ответ на предыдущий вопрос об ответственности.
- ...И снова большие жертвы. Вы были и там. Это значит, что власть не смогла сделать необходимые выводы, или террористы по определению всегда в более выгодной позиции по отношению к спецслужбам: говорят, человека, который не дорожит собственной жизнью, остановить не возможно?
- Это другая история. Борьба с терроризмом – это не дорога в никуда. Это достаточно сложная, многогранная деятельность. "Альфа", повторюсь, играет в этом важную, "хирургическую" роль: как удаляют раковую опухоль, так же действует и наше подразделение. Но для того, чтобы нас не применять, многие-многие люди должны поработать. Если они будут работать качественно, то без работы будет "Альфа". И я бы хотел, чтобы было именно так. Но, к сожалению, так не происходит. Беслан показал, что, по всей вероятности, в ту пору власть для себя не сделала должных выводов. Потому что накануне все органы были предупреждены, что готовится теракт на Северном Кавказе с захватом заложников в одной из школ. Люди были оповещены, но, тем не менее, на школьной линейке в Беслане был один милиционер, а отделение милиции находилось в 70-ти метрах от школы. И, к сожалению, никакой помощи не пришло. Те, кто должен был предотвратить это событие, не сработали, поэтому там оказались мы. Но еще раз подчеркиваю: Беслан – это другая история, более страшная, с другим концом и огромным количеством жертв. Для нас это тоже была другая деятельность. Если вы приедете в Беслан, придете в эту школу, на кладбище, которое называется "Город ангелов", - комментарии будут не нужны. Это горе, которое до сих пор висит над городом и висеть будет долго. И это горе связано с тем, что кто-то не выполнил свою работу.

- Как получилось, что, закончив службу в спецподразделениях ФСБ, Вы пошли в политику? Как стали депутатом?
- В октябре 2002 года Владимир Путин проводил прием в Кремле для тех, кто участвовал в освобождении заложников в "Норд Осте". Круг участников был небольшим. Он тогда сказал, обращаясь ко всем: "Такие люди, как вы - наше будущее, наша опора. Вы должны власть держать в руках, помогать. Надо искать продолжение своей деятельности после ухода со службы". Я не сразу, позже, стал думать об этом. И вот получилось так, что я воспользовался его советом.
- Говорят, что бывших ФСБшников не бывает. Вы с этим согласны?
- Я бы не утверждал, но и не оспаривал. Не секрет, что во всем мире после окончания службы в подобных подразделениях люди остаются всегда в поле зрения и порой выполняют различные задачи, которые не могут выполнить те сотрудники, которые находятся на службе сейчас. Примеров тому много. Из последних – Ливия. Для нас это не со знаком плюс, но эти задачи выполняли бывшие сотрудники подразделения специального назначения. И мы готовы. Родина позовет - мы встанем в строй.
- Вы не являетесь членом КПРФ, но входите в эту фракцию, избирались от КПРФ в Госдуму. Вы разделяете коммунистическую идеологию?
- В Коммунистическую партию СССР я вступил будучи молодым человеком – в 19 лет. И на курсе я был первым, кто вступил в партию. Я не могу сказать, что это было сделано по каким-то меркантильным соображениям, из-за желания быстрее продвинуться по службе. Мне в той жизни было все ясно и понятно. Люди, которые находились в партии – мой отец, мои близкие, друзья, командиры, – это люди, с которых я брал пример. И у меня не возникало сомнений, я считал, что в партию принимают лучших. Нынешняя идеология партии тоже достаточно близка мне и понятна. Это принципы, которые являются общими для многих людей: равенство, братство, справедливость. Чем плохи принципы? Тем более, меня всегда настораживают люди, которые во взрослом состоянии, с жизненным опытом вдруг меняются радикально. И еще хуже того – весь свой сознательный период жизни они начинают почему-то оплевывать. Мне это непонятно, и я никогда этого делать не буду.

- Но все-таки вы не вступили в КПРФ. Почему?
- Для себя я не считаю нужным это делать. Я уже был в партии. В 17 лет, в 1979 году я принял присягу на верность государству, которое называлось СССР. В 91-м году этого государства не стало. А в 92-м я в должности майора поехал на Чукотку. Но я же другую присягу не принимал. И мои товарищи также. То есть мы, отдав клятву верности одному государству, служили другому. Фактически получается так. Но это не означало, что мы нечестно выполняли свой воинский долг или меньше любили Родину. Это взаимосвязанные вещи. Поэтому я не считаю нужным вступать в другую партию.
- В прессе Вас называли одним из вероятных претендентов на пост губернатора Омской области. Вы когда-либо рассматривали такой вариант? Откуда пошли слухи?
- Да, конечно, рассматривал. Если бы выборы в Омской области были в этом году или хотя бы в конце прошлого года, я бы принимал в них участие. Борьба была бы интересная. Откуда это пошло – не секрет. Я был зачислен в президентскую "золотую сотню" - кадровый резерв, отучился на курсах высших управленческих кадров, которые организовывало Правительство, был на стажировке в Англии. По своему жизненному опыту я уверен, что буду не хуже других губернаторов. Я постараюсь оправдать то доверие, которое выскажут люди на выборах, если я одержу победу.
- То есть на следующих выборах в Омской области мы можем ожидать Вашего участия?
- Я не могу определенно сказать, что именно на выборах в Омской области. Возможно, это будет другой регион. Выборы в Омской области будут через 4,5 года. Это достаточно длительный срок, и он позволяет мне совершать некие маневры в выборе региона, выборе приоритетов. Но если до этого периода ничего не произойдет с моим каким-то назначением, то я буду рассматривать для себя возможность участия в выборах. И тогда я активно буду бороться.
- Расскажите, чем на самом деле занимается депутат Госдумы, насколько верно представление избирателей о том, что всё решается на Старой площади, а послушное большинство в Охотном ряду только нажимает кнопки?
- Если бы было именно так, то все принимаемые нами законы были бы очень спорными и непринимаемыми обществом. Обсуждение законов всегда носит яростный характер, всегда вносится много поправок, много столкновений мнений. Поэтому думать так, как вы сказали, неправильно. Борьба идет серьезная. Я бы сказал, что это впечатление людей, которые не очень близко видят деятельность Госдумы. Хотя некоторые наши законы спорные и антинародные.
- В Госдуме Вы занимаетесь вопросами государственной безопасности. Недавно у нас сменился Министр обороны, как бы Вы прокомментировали это событие?
- На мой взгляд, те процессы, которые происходили в Министерстве обороны, – это трагедия для военных. Самое страшное, что произошло, - это подрыв моральных устоев военных людей, которые потеряли опору в лице своего руководителя. Сделанное Сердюковым нанесло непоправимый вред, который можно расписывать поэтапно, по деталям. Но самое ощутимое и важное – это разрушение военного образования. Это то, что создавалось десятилетиями. Военное образование советского периода основывалось на военном образовании царской России, а нынешнее образование не понятно на чем основывается. То, что писалось кровью предыдущих поколений, было просто уничтожено. Для нового министра восстановление системы образования будет важнейшей и самой тяжелой проблемой. Что касается перехода в другую штатную структуру – это болезненно, может быть спорно. Сейчас мы не сможем оценить в полной мере, потому что подобным изменениям может дать оценку только война (не дай Бог, чтобы она случилась). На фоне всего этого разговоры и действия парламентариев по увеличению денежного содержания для военных не самый главный вопрос. Это важно, но не главное. В 90-е годы, когда произошло разрушение государства, для нас многие вопросы были не очень понятны. Основной вектор, которого мы придерживались, – это государство и обеспечение его безопасности. И военные, в частности офицеры, шли на преодоление различных трудностей, в том числе бытовых, понимая, что самая главная задача – служба, обеспечение безопасности страны. Увеличили зарплату, решили вопрос жилья, решаем вопрос служебного жилья – это очень хорошо. Но для военных людей на первом месте должен быть сам смысл службы. А когда этот смысл теряется ("стараниями" Сердюкова так и произошло), люди теряют веру в своего министра и Генеральный штаб. Произошла подмена понятий службы на меркантильность, это большая беда. Надеюсь, что новый министр сможет это поправить, каким-то образом восстановить. Пока я даже не представляю, сколько усилий нужно приложить.
- Я записывала одно из последних интервью с Павлом Грачевым и очень хорошо запомнила его фразу: "Мне бы эти триллионы, я бы такую армию создал!". Все-таки денежный вопрос очень важен для ОПК?
- Он, безусловно, важный, но не основной. Денег и было достаточно, но видимых результатов мы не достигли. Говорят, что война 2008 года с Грузией – это показатель. Я бы так не сказал. Это очень неважный пример. Мы сейчас все больше и больше узнаем, какое количество денег было разворовано и не пошло на улучшение обороноспособности страны. Не факт, что выделяемые триллионы пойдут на улучшение продукции, выпускаемой ВПК. У нас есть ВПК, есть мощности, инженерный потенциал, то, что мы выдаем на гора в качестве продукции. Но основная проблема в том, что эта продукция старая, а нам нужны новые технологии, инженеры, оружие, боеприпасы, снаряжение и приборы. Если этого не произойдет, то мы будем отставать.

- Знаю, у Вас очень интересная и богатая библиотека, Вы собираете дореволюционные книги. Так проявляется страсть к коллекционированию, к истории или к литературе?
- В основном я собираю книги информационно-энциклопедической направленности, хотя есть и художественные: Гоголь, Достоевский, полное собрание сочинений Лермонтова. Но основа библиотеки связана с историей, потому что любая информационная книга того периода – это историческая ценность, потому что по тем фактам мы можем судить о процессах, которые происходили в тот период. Эта страсть перешла от отца, и большая часть книг моей библиотеки – его. Что-то я приобрел, что-то дарили, я стараюсь его дело во всем продолжать.
- У всякого человека, если не брать в расчет профессиональных историков, есть какие-то любимые исторические периоды, личности в этой истории, люди о которых они могли бы рассказывать часами. Вы кого-то выделяете из российских исторических деятелей?
- Я считаю Павла I несколько недооцененными императором, который был на престоле всего четыре года. Это очень спорная фигура, много мы о нем не знаем и вряд ли узнаем. Но это не тот дурачок, которым его пытались и пытаются представить в различной литературе. Это человек с очень сложной судьбой. Он долгий период своей жизни стремился попасть на престол и был свидетелем убийства своего отца Петра III, в котором была замешана его мать Екатерина Великая. Она фактически заняла место на престоле, которое предназначалось для Павла после смерти Петра III. Очень интересный характер носили взаимоотношения Наполеона и Павла. Последний по достоинству оценил талант Наполеона, его незаурядные качества и смог разглядеть, что представляют из себя его собственные союзники, в частности, англичане и австрийцы. Переломной точкой в изменении отношения к Наполеону был возврат пленных русских солдат, которых австрийцы не хотели отдавать, а Наполеон с оружием и знаменами вернул их Павлу. Также вернул Мальту, которую вероломно захватили англичане. Я думаю, если бы Павел оставался на престоле, то войны 1812 года могло бы и не быть, потому что этот человек был более искушенным в военной области, он был дальновидным стратегом. О его образованности говорят многие западноевропейские деятели, и проведенные им реформы - финансовая, военная, экономическая и госслужбы - заслуживают внимания. А если говорить о самом интересном для меня периоде, то это Отечественная война 1812 года. В истории все повторяется, так и война 1812 года служила "образчиком", по которому все повторилось в 1941 году. У меня в кабинете висит картина, которую мне подарили друзья, - "Отступление наполеоновских войск по Старой Смоленской дороге". Мрачная, пораженческая, но для меня это напоминание о том, к чему приводят стратегические просчеты. Смотришь и думаешь, что всегда нужно просчитывать наперед не только положительные, но и отрицательные последствия каких-то поступков.
- В истории все повторяется, но уже на новом витке спирали развития. Какой период российской или мировой истории повторяем сейчас мы? И какой исторический деятель именно сегодня больше всего нужен России?
- Мне бы не хотелось, чтобы период, который сейчас происходит, повторял февраль 1917 года - преддверие Октябрьской революции. Тогда власть пала не под давлением большевиков, а от неудач на фронте, из-за внутренних проблем, раздирающих страну, из-за слабости Николая II. Большевики к его отрешению никакого отношения не имели. Имело отношение его ближайшее окружение, руководитель Государственной Думы в тот период и командующие фронтами, которые все единогласно выступили за отречение Николая. А потом были девять месяцев, когда власть была у кадет, которые ничего не смогли создать. Они фактически развалили государство. Власть валялась в ногах, и ее подобрал Ленин, который в последующем смог из этих обрывков подобия власти сделать государство, его плодами мы сейчас пользуемся. Мне бы не хотелось, чтобы наш период был аналогичен тому, что происходило в 17-м году, хотя аналогия проглядывается. Вы спрашиваете о политическом деятеле современности?
- Нет, можно историческом. Кто нам нужен сегодня?
- Одной фамилией обойтись не получится, это должен быть собирательный образ из личностей разных периодов нашей истории. Должно быть чуть-чуть Юрия Долгорукого, Ивана Грозного, Екатерины Великой, Петра I, Ленина и Сталина. У нас сейчас такая непростая ситуация, что качеств одного человека будет недостаточно.
- А как, на Ваш взгляд, потомки будут вспоминать наше время и наших современных политических деятелей? Хотя бы какими словами?
- Я сейчас сталкиваюсь с тем, что молодежь (я сужу по дочери) книг читает немного, а если и читает, то какую-нибудь беллетристику. История не интересует, в глубину не погружаются. Я не говорю, что все, но большинство. Основным источником информации является телевидение (интернет – только для Москвы и крупных городов), и люди на веру воспринимают все, что там говорится, и, к сожалению, порой говорится такое, что волосы на голове дыбом встают. Это расчет на абсолютную безграмотность людей, которые ничем не интересуются и ничего не читают. Я считаю, что это наносит ощутимый вред людям, которые не в состоянии разбираться сами, а вынуждены принимать полуфабрикат, который им дают в качестве информации. Как они нас будут вспоминать? Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что сложно оценивать даже события, которые были не очень давно. Люди оценивают по-разному, нет однозначного мнения. Меня лично будет волновать то, что видя некоторые аспекты жизни, я их вроде бы понимал, а до конца оценки дать не мог. Вот у меня такое внутренне ощущение. Пройдет какое-то количество лет, и я сам себе буду говорить: "Это же очевидная вещь, прозрачная, как стекло. Почему мы на это не реагировали?". Я больше переживаю, что мы до конца не можем сформулировать того, что сейчас происходит, и адекватно на это реагировать. Вот мы с вами говорили по поводу Министерства обороны – было же известно, что происходит в армии, об этом говорили, но в колокола били недостаточно. Президент не мог разглядеть это, глава администрации Сергей Иванов говорил, что два года наблюдал за тем, что происходило с ГЛОНАСС, но боялся спугнуть. Вот и я боюсь, что мы так же сидим в засаде и ждем, а эти негативные процессы идут. Я за это переживаю. Как будут оценивать наши действия? Оценят так, как мы работали. Я думаю, что не совсем положительно. И поделом. Я думаю, что на многие вещи мы должны реагировать острее и жестче.

- Олег Иванович, не только в Омске, но и везде говорят о грядущем "конце света", 21 декабря – очередная его дата.
- Я к ней не готовлюсь.
- Мы смотрим на это не с точки зрения уничтожения чего-то, а с той позиции, что некая энергетическая сущность очистит дорогу чему-то новому, как ситуация перерождения. Что бы Вы сожгли в пламени апокалипсиса в современной России, а что бы забрали с собой в ковчег?
- Вопрос сложный. Знаете, в Писании сказано, что антихрист придет в период строительства нового храма. В Иерусалиме построена мечеть на месте храма. Я буквально на днях слушал сводки из Сектора Газа и Израиля о том, что обстреливают Тель-Авив и Иерусалим. Я вот так случайно подумал, что сейчас какая-нибудь ракета прилетит в мечеть, она будет разрушена, и израильтяне начнут на месте этой мечети строить храм, и это будет предвестником того, что должен прийти, как сказано в Писании, антихрист. Вот вам будет предзнаменование конца света, если говорить о том, что написано в Библии. Это как версия, потому что вы знаете, что у нас и Рейхстаг поджигали с определенным умыслом. Поэтому здесь все может быть.
Беседовала Татьяна Шкирина Видеоверсию интервью смотрите здесь

Постоянный адрес страницы: https://omskzdes.ru/articles/20166.html